Изгнание

Паллисер Чарльз

– Конечно нет, – сказал я. – Это ужасная газета.

Я вышел из магазина и, удалясь, обернулся. Полисмен зашел в магазин – очевидно, он узнает у миссис Дарнтон про все, что я только что делал и говорил.

* * *

Бедняжка, воображаю, как она в одиночестве прислушивалась к шагам на улице после того, как получила письмо: «Однажды ночью я приду к тебе».

Половина шестого

Войдя в дом, я повстречал в прихожей Бетси и попросил сказать маме, что не голоден и обедать с ними не буду. Она удивленно посмотрела на меня.

Я поднялся сюда.

Теперь мне понятно,

что мама держала меня подальше от Торчестера, пока не переехала сюда, не потому, что боялась ранить мои чувства. Она хотела скрыть от меня не злодеяния отца, но свои собственные и моей сестры: попытку заманить в ловушку Давенанта Боргойна самым непристойным способом, а потом избавиться от угроз Витакер-Смитов и в итоге пожертвовать Персевалем.

Все еще размышляю над замечанием мисс Биттлстоун о том, что я не вернусь с бала из Торчестера до полудня. Что я не поеду в дилижансе. Матушка знала, что задумали Евфимия и Лиддиард. И сразу очень многое, чего я не хотел замечать, очень точно разлеглось по полочкам.

Теперь я знаю, когда мама узнала про заговор. Это случилось в ночь накануне бала, когда она сделала слабую попытку предупредить меня – «Уиллоуби желает тебе зла», – а я ее не понял.

Шесть часов

Только что в дверь постучала Бетси и вошла с горбушкой хлеба и куском сыра. Даже она обманула меня и выдала Евфимии. Я велел ей поставить тарелку и уйти. Она убежала к двери, словно испуганный кролик.

Не в силах совладать с собой, я спросил:

– Почему ты не сказала мне, что происходит? Что любовник сестры ходит сюда?

Она повернулась, ничего не ответив, но лишь с грустной обидой уставилась в пол перед моими ботинками.

– И зачем ты рассказала сестре про то, чем мы с тобой занимались?

– Вы меня избегали. Как только заполучили, что хотели, то больше вам от меня ничего стало не надо, – пробормотала она.

– Это ты избегала меня. Ну, ладно, очень скоро ты меня вовсе не увидишь, и тогда будет тебе счастье.

К моему изумлению, она расплакалась и выбежала из комнаты. Странно, но у меня не было времени думать о маленькой служанке.

Я понимаю, что со мною сделали, но от этого ничуть не легче. Никто не поверит моим словам. Уилсон дал понять, что судья точно не поверит.

Почти жалею, что выбросил своих маленьких прекрасных друзей, моих единственных друзей. Это последний, доступный мне, надежный путь бегства, хотя призрачный и недолговечный.

Но есть еще одна возможность выпутаться из ловушки – путь, полный опасностей. Не уверен, что мне хватит смелости попытаться.

Половина седьмого

Несколько минут назад услышал звук снаружи и выглянул в окно. Увидел Евфимию, идущую по дорожке, и подумал, что она идет к леди Терревест. Уверен, Лиддиарда в доме не будет. Затаившись в воскресенье, он сбежал, когда стемнело.

Настал мой час. Я спустился в гостиную, и раздался резкий голос мамы:

– Ричард, чего ты хочешь? Снова пытаешься заставить меня лжесвидетельствовать?

– Теперь твое алиби мне не поможет. Но перестань изображать возмущенную невинность. В эту ситуацию я попал из-за твоей лжи.

– Как смеешь ты обращаться ко мне в таком тоне?! – возмутилась она.

– Ты сказала мисс Биттлстоун, что в воскресенье утром я отправлюсь домой пешком. Сказать так ты могла, только если знала, что Евфимия устроит ссору после бала и откажется ехать со мной в одном

экипаже. Меня волнует, когда ты впервые начала понимать, что она замышляет? Когда она отказалась от услуг миссис Ясс, ты должна была догадаться про ее тайный план.

Она отвернулась, а я сказал:

– Да, я знаю, что ты собиралась рассказать, если бы я не согласился уехать. Кухарка должна была вызвать выкидыш или еще что-то похуже. В тот день Евфимия пришла от леди Терревест и забронировала билеты, а потом сказала, что миссис Ясс надо уволить. Помню, как ты кружилась по комнате. Ты поняла, что она не рискнет воспользоваться опасными услугами миссис Ясс, но ты должна была знать, что сестра придумала какое-то решение своей ситуации. Как ты считаешь, что она хотела сделать? Ты действительно думала, что Евфимия решила выйти замуж за такого человека, как Лиддиард – нищего и незаконнорожденного? Ты должна была догадаться, что они придумали способ избавиться от нищеты. Но убедила себя, что все получится так, как ты мечтала, а мечтательницей ты была всегда.

Она отвернула лицо и сказала:

– Я лишь хотела как лучше.

– Включая историю с Мод и ее родителями?

Она заморгала, а я сказал:

– Да, теперь я об этом знаю. Знаю, что ты принесла в жертву Персеваля, чтобы дать возможность Евфимии выйти замуж за Давенанта Боргойна. Ты не верила, что его семья воспользуется ребенком, чтобы опозорить папу и заставить Давенанта Боргойна бросить Евфимию. Но они сделали это, и бедный мальчик пострадал от последствий.

Она почти прошипела:

– Это все мерзкое существо, которого ты привел в дом, его рук дело.

Я сказал:

– Ты права, что Бартоломео воспользовался похотливостью отца, а потом шантажировал его. Но он не заставлял его делать то, чем он занимался годами, и уверен, ты об этом знала.

Она повторяла мое имя, словно сокрушаясь о моей невменяемости.

– Когда появились письма, думаю, ты не знала, что их писали они. Твое потрясение от первого письма было искренним. А потом ты начала подозревать меня. В ту ночь, когда я вернулся из Торчестера, ты практически обвинила меня в жестокости по отношению к молодым женщинам. А потом, за день до бала, ты встала очень рано и пошла к миссис Куэнс и прочла письмо, где обыгрывалось слово «пиитствовать». Это подтвердило твои подозрения в отношении меня. В тот вечер ты обвинила меня в том, что я писал грязные письма, и настояла, чтобы я уехал на следующий день. Евфимия была в ужасе потому, что это рушило все ее планы. Тогда она поговорила с тобой с глазу на глаз и убедила, что не я отвечаю за письма. А убедить тебя она могла, только сказав, кто их писал. Сказала, не так ли? Она все тебе рассказала.

– Не выдумывай, Ричард.

– Должно быть, ты испытала потрясение. Но предстояло еще более страшное. Сестра сказала, что они хотели убить Давенанта Боргойна и инкриминировать преступление мне.

Мама произнесла:

– Совершенная чушь!

И резко отвернулась.

– Ты пришла в такой ужас, что выпила вино, припрятанное у тебя в комнате. А потом пыталась предупредить меня, чтобы я сбежал. Ты сказала, что Уиллоуби желает мне зла. Я тогда за Уиллоуби принимал Давенанта Боргойна. Евфимия вмешалась в наш разговор, не дав тебе разъяснить. В тот момент ты должна была сделать выбор между Евфимией и мной и выбрала ее. Именно поэтому ты отыскала меня на балу и отвела туда, где я увидел ее спускающейся по лестнице в слезах.