Изгнание
Шрифт:
— Может, принести тебе воды? — предложил он. Девушка, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
Музыка прекратилась, и она услышала, как Ребекка, которой Каллен что-то сказал, расхохоталась как девчонка. Вскоре Ребекка присоединилась к своему мужу, обмахиваясь рукой как веером. Вдруг Каллен повернулся и безошибочно нашел взглядом Китти, словно ему достоверно было известно, где она находится. Когда он сделал первый шаг по направлению к ней, у девушки остановилось дыхание.
В панике она быстро повернулась к Израилу:
—
— Разумеется! — ответил он.
К ним с улыбкой подошел Каллен — красивый, притягательный, неотразимый…
— Китти… — Он дерзко окинул ее взглядом. — Сегодня вечером я поставил свой последний шиллинг на пари, что вы не можете выглядеть еще более привлекательной, — и, увы, проиграл. Она прекрасна, правда, Израил? — Он хлопнул юношу по плечу.
Израил кивнул, начиная кое-что понимать. Китти почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
Музыка вновь заиграла, и Каллен протянул ей руку.
— Это мой танец, — твердо сказал он.
Но Китти, гордо задрав подбородок, бросила на него насмешливый взгляд:
— Кажется, я уже обещала этот танец Израилу, мистер Клеборн!
Каллен, однако, не отходил, а Израил, протянув ей руку, кивнул в сторону круга.
— Прошу извинить меня, Каллен. — Он расцвел самой невинной улыбкой.
Брови Каллена поползли вверх, возле глаз от усмешки образовались чуть заметные морщинки.
— Ничего, ничего, — добродушно ответил он. — Но… — Он легонько коснулся запястья Китти, отчего у нее по всему телу пробежали странные электрические волны.
— Больше я не приму вашего отказа. — Он неотрывно смотрел ей в глаза, и на секунду она оказалась словно под гипнозом. Израил потащил ее за собой.
У Китти кружилась голова, девушка едва слышала музыку… Вдруг она с возмущением заметила, что Каллен, не желая пропустить этот танец, пригласил Мэгги Гамильтон. Китти бросилось в глаза, что госпожа Гамильтон безумно возрадовалась: она не спускала глаз с молодого повесы и пользовалась любой возможностью, чтобы повыше поднять юбку и продемонстрировать всем своим великолепные туфельки и стройные лодыжки.
Какой же дурой была Китти, отказавшись от его приглашения… Она с болью в сердце раскаивалась, но когда Каллен посмотрел на нее, Китти сделала вид, что не замечает его, и уделила все свое внимание Израилу.
Наконец танец закончился, и Китти, поблагодарив партнера, подошла к Амелии.
— По-моему, все прекрасно развлекаются, — обратилась Амелия к дочери.
— Да, действительно… — Китти теперь наблюдала, как с глубоким куртуазным поклоном Каллен провожал Мэгги Гамильтон к ее мужу. — Госпожа Гамильтон, кажется, не проявляет никаких признаков усталости, — добавила она, придав своему голосу язвительный тон, — и тут же захотела откусить себе язык.
Амелия подавила улыбку.
— Если ты замужем, это не значит, что ты уже старуха. — Она пытливо
Китти кивнула, стыдясь себя.
К ее удивлению, Каллен вдруг подошел к ним и, не дав ей вымолвить ни слова, представился ее матери.
— Да-да, — сказал он Амелии, — теперь мне ясно, откуда у вашей прелестной дочери такая яркая внешность, госпожа Джентри!
Амелия улыбнулась.
— Дэниэл сказал мне, что вы намерены остаться здесь, в форте? — спросила она.
— Да. — Каллен осмотрел блокгауз. — Я уже сейчас вижу, что мне здесь нравится.
Китти надулась, опасаясь, что он снова выискивает глазами Мэгги Гамильтон… Мэгги и ее прекрасные шелковые туфельки.
Изекиэл снова взял в руки скрипку и крикнул:
— Ну, мужчины, выбирайте себе дам!
Каллен бросил на нее сверху вниз необычно робкий взгляд.
— По-моему, этот танец, мисс Джентри, принадлежит мне.
Китти колебалась, не зная, что ответить, и чувствовала, как ее вновь охватывает паника.
— 3-знаете… — заикаясь пробормотала она, — здесь… очень жарко. Может подождем следующего?
— Какой вздор! — вмешалась Амелия. — Когда я была девушкой, мы танцевали до упаду всю ночь! — И, словно угадывая мысли Китти, добавила: — Мы обычно выходили на крыльцо отцовского дома — там, в Виргинии, — и танцевали прямо в чулках, без всяких туфель.
— Отличная идея!
К великому изумлению Китти, он опустился перед ней на колени и принялся расшнуровывать ее тяжелые башмаки. Через минуту она осталась в прекрасно связанных шерстяных, плотно облегающих ступни кремовых чулках. Каллен потащил ее к хороводу танцующих.
Вначале она онемела, но потом вдруг почувствовала, как ей легко без тяжелых башмаков, какой скользкий, какой мягкий пол под ногами. И как радостно улыбается ей Каллен…
Они поклонились друг другу и закружились в танце, не отрывая глаз друг от друга. Вскоре, следуя их примеру, все девушки сбросили тяжелую обувь. Зрители громко хлопали в ладоши, ободряя их, а Изекиэл своей сумасшедшей игрой доводил себя почти до обморока.
Весь остальной вечер Каллен больше ни с кем, кроме как с ней, не танцевал, за исключением одного танца, когда Китти, взмолившись, потребовала передышки. Тогда он отправился очаровывать старую бабушку Хоукинсов. Наклонив свою красивую голову, он закружил старую леди, два или три раза оторвав сильными руками от пола.
Но как только Китти отдышалась, он уже был рядом, и в его глазах цвета дыма, поднимающегося от жаркого лагерного костра, она увидела настойчивую просьбу. На сей раз, кружась с ней, он направил ее в темный угол, где оплывшие свечи еле мерцали, и там неожиданно прикоснулся своими губами к ее губам, отчего по всему ее телу пробежало жгучее пламя… Китти, отстранившись от него и вся дрожа, стремительно выбежала на свет.