Изгнанники Эвитана. Дилогия
Шрифт:
Он прав! Элгэ никогда не обменяет свою жизнь на жизнь Юстиниана. Потому что не имеет права.
– И кто спасет Диего?
– Столько сладости в голосе не бывает.
В сердце вонзилась ледяная игла. Ядовитая.
– Диего?!
– Конечно, Диего.
– В глазах проклятого мидантийца - каменная уверенность победителя.
– Не забывай: я наследую после вас. Я, а затем - мои сыновья. Ты ведь всё понимаешь, Элгэ?
"Элгэ, это был несчастный случай. Крепись. Ты должна позаботиться о сестре.
Даже больше, чем он думает. После Диего наследуют она и Алекса. Но сестренка - благодаря эвитанским мерзавцам!
– безумна. Да и будут ли у нее еще дети?
Едва Элгэ станет женой Юстиниана - за жизнь Диего никто не даст и ломаного лу. Будь проклят Валериан Мальзери - многажды предатель! А заодно и Эвитан - за то, что приютил эту скотину! И будь проклята Мидантия - это она его породила.
Ничего! Всего три шага. Или один прыжок. Дядя - тренирован, но немолод. За дверью - его люди, но они не успеют...
– Как думаешь, что будет с Диего - когда он увидит казнь сестры? Когда я думаю об этом, мне даже жаль, что он ее не увидит. Если сейчас твоя попытка увенчается успехом - Диего не доживет до приезда в Лютену. Ты мне веришь, Элгэ?
Да, мразь! Да, мерзавец. Элгэ верит даже, что именно ты приложил руку к убийству ее родителей. Уже не сомневается.
А даже если и нет - умрешь за всё остальное!
– Где мой брат?
– голос толком не слушается, хрипит.
Взять себя в руки, живо!
– Там, где ты его не найдешь. Кусайся, илладийская змея, - у тебя вырвано жало. Готовься к свадьбе. И помни, что кроме тебя у Диего и Александры нет никого. Не Кармэн же. Она далеко, и ее дни сочтены.
Мальзери ушел. Больше без угроз лишением ужина, монастырями и предбрачным изнасилованием. Зачем? Теперь и так есть безотказный поводок дергать пленницу, куда захочется.
4
С чего Алан решил, что расчетная книга Гамэля - велика? Да она - просто лист бумаги. Рядом с толстенным чудовищем, что взгромоздил на стол слуга герцога Тенмара!
А пока ошеломленный "столичный чиновник" хватал ртом куда-то исчезнувший из комнаты воздух - убийца в ливрее вывалил рядом с первым еще три талмуда. Таких же. Или чуть поувесистей.
Несчастный Эдингем поднял на старого герцога решительный взгляд. Собираясь вежливо сообщить, что просмотрит эти без сомнения интересные книги в следующий раз.
И осекся. Узрел, что хозяин дома как раз кивком величественной головы указывает злодею-лакею на следующий могучий шкаф. Где наверняка хранятся еще несколько бумажных монстров!
А всего шкафов в кабинете старика четыре. Причем первый - еще и самый узкий...
Алан с трудом подавив малодушное желание спастись поспешным бегством. Просто рванул воротник камзола. Старик
– Вам плохо?
– слегка встревожился Тенмар.
– Может, вина?
Эдингем благодарно кивнул. Может, вино подадут не в этот кабинет?
– Уже время ужина. Пройдемте в столовую!
– Почтенный старик величественно поднялся с такого же древнего и почтенного кресла. Предоставляя "заболевшему" гостю следовать за ним.
Или не следовать - как пожелает.
Уже в дверях столовой герцог обернулся к юноше и покровительственно улыбнулся:
– Моей супруге, к сожалению, нездоровится.
Алан с облегчением вздохнул. Похоже, со стариком они сейчас побеседуют за бутылкой вина не хуже, чем с его средним незаконным отпрыском.
– Я представлю вам мою племянницу.
Глава девятая.
Эвитан, Тенмар - Лютена.
1
Счетные книги герцога - не в пример толще и зануднее баронских. Значит, и его племянница просто обязана быть невыносимее дочки барона.
Алан от души надеялся, что ошибается. Но возникшее на пороге Гербовой Залы нежное видение в голубом вмиг развеяло иллюзии. Сиреневый веер, коим дева томно обмахивалась, лишил последней надежды. А окончательно добила играющая на смазливом личике жеманная улыбка.
Эдингем поспешно оглянулся на дверь. Увы - доступ в библиотеку закрыт до окончания ужина.
Впрочем, нет худа без добра. Уловив аппетитный аромат вносимых в столовую блюд, Алан осознал, что успел проголодаться. А при виде мяса по-илладийски - почти примирился с судьбой.
Вытерпел же общество "прелестной Терэ"! Готов и герцогскую племянницу потерпеть - раз уж деваться некуда. Вкусно покушать Эдингем любил всегда. А кошмарный обед у Гамэлей спустя столько дней кажется уже не таким и... чрезмерным.
Решимости у Алана поубавилось уже через несколько минут. Едва воздушное создание в небесно-голубом примостилось слева. Мало того, что с герцогом теперь придется говорить, поневоле глядя на нее, - так у милой красотки еще и рот не закрывается.
Сейчас она щебечет о героине последнего сентиментального романа Пьера Базиля. "Кроткую и трепетную" Клариче несчастный Эдингем представил абсолютной копией "прелестной Ирэн". Ну почему Творец в его безграничной, по словам церковников, мудрости не создал женщин немыми?!
Насколько нежной и ранимой была Эйда Таррент! Искренняя печаль в ней соседствовала с внутренним благородством.
И сколь фальшивы всевозможные Терезы и Ирэн! Вместе с их показной слезливой чувствительностью.