Изгнанники Эвитана. Дилогия
Шрифт:
Дверь заскрипела - теперь-то уж точно открываясь. Ирия, дочь покойного лорда Эдварда Таррента, пленница аббатства, основанного предательницей, отложила гребень. Тряхнула гривой светлых волос и потянулась за кувшином.
4
На пороге - мать. Без рыцарей-леонардитов.
Приливной волной нахлынула слабость. Кувшин едва не выскользнул из рук. Сил хватило лишь поставить его на лавку. Осторожно. Единственный как-никак...
– Мама! Мама!! Мама!!! Мамочка!!!
–
Сестра Валентина, бывшая графиня Карлотта Таррент, замерла на целый перестук сердца. Ледяной статуей. А потом всё так же холодно отстранила бывшую дочь в сторону. Тяжело опустила ей руки на плечи и пристально взглянула в заплаканные глаза. Без малейшей теплоты.
– Прекрати лить слёзы! Ты - благородная дворянка! Дочь лорда.
Лед и каленое железо! И дорожки слёз на лице сохнут сами. Выгорают огнем. И вовсе не теплом очага Закатной Башни. Папиной.
– Наконец, ты - моя дочь, если тебе мало всего остального! Не заставляй меня считать, что я рожала одних слизняков и мокриц.
Ирия опомнилась.
Она полтора года не видела мать. Вот и придумала добрую мамочку, сюсюкающую над детьми.
И совершенно забыла холодно-равнодушную высокомерную женщину. В последний раз целовавшую и гладившую по голове дочь, когда той было года три.
Напрасно, Ирия. Другая мать существовала лишь в твоем воображении. А монастырь не смягчит характер никому. Здесь и святая Бригитта взвоет!
– Впрочем, кого еще можно родить от слизняка? Его даже ты сумела прикончить.
Папа - не слизняк!
Спокойно, Ирия.
– Мама!
– Отчаяние вот-вот захлестнет. Держись, Ирия! Иначе - конец.
– Мама, хорошо, что ты пришла. Я знаю, кто убил моего отца!
– она попыталась подражать тону матери.
Получилось или нет - не понять. Себя со стороны не слышно.
– Это сделала не ты?
– Всё тот же ледяной, равнодушный голос.
– Нет.
– Что-то в глазах бывшей графини напомнило Ирии о... чём-то не просто неприятном, а отвратительном.
Но о чём? Мысль проскользнула призрачной тенью - и исчезла.
– Возможно, - не меняясь в лице, бесстрастно бросила сестра Валентина.
– Это всё, что ты хотела сказать?
Сердце упало. Рухнуло.
– Ты мне не веришь?!
– Верю. Говори.
Когда Ирии было девять, один папин друг со смехом рассказывал, как в одной книге допрашивали преступников. Начинает хам - орет, брызжет слюной, грозит всевозможными пытками. А сменяет его вежливый и мягкий дознаватель. Прикидывающийся таковым.
Тогда это казалось смешным и отцу. А если и нет - он всё равно из вежливости улыбался. Тюрьма и казни для него существовали лишь в книгах.
Проверить, так ли поступают в нынешнем Эвитане, Ирии не удалось. В Ауэнте
Почему это вспомнилось сейчас? И кому труднее отвечать - парочке подобных мастеров допроса или собственной родной матери?
Ирия пересказала всё - кроме ночных кошмаров и привидений. Пересказала ровным голосом. Почти.
– Когда я вошла в кабинет - мне показалось, папа еще жив! Я тогда не поняла, почему так решила...
– И почему же?
– перебила бывшая графиня Таррент. Впервые проявив искру интереса.
– Я много думала, пока была здесь... Там было МАЛО крови. Понимаешь, мама? Мало, а должно было вытечь...
– Губы дрожат - как не вовремя!
– Намного больше! Понимаешь? А в кабинете... столько бывает, если человек не убит, а легко ранен. Очень легко...
– Это - всё?
– Нет! Еще "ратники"...
– На лице Карлотты вновь - ничего, кроме равнодушия. И всё труднее справиться с дрожащим голосом!
– Когда меня притащили к Леону, он был в покоях Полины. Они там играли в "ратников". Ночью!
Мать чуть усмехнулась:
– Продолжай.
– На доске был "кардинальский триумф"! Это очень сложная позиция - она почти никогда не получается. Даже у хороших игроков!
– Вот как раз это - не доказательство. Полина вполне может быть очень "хорошим игроком". Тебя она переиграла.
– "Триумф" был у Леона! А он таких ходов не знает. Я же с ним с детства за доской сижу.
Прежняя каменная маска. А собственный голос предательски запинается. И спешит - когда не надо.
– Понимаешь, Полина просто расставила фигуры. Хотела сделать вид, что они играют давно. И предусмотрела всё - даже что всегда проигрывает мужчинам. Но при этом нечаянно устроила на доске позицию, где через три хода - "кардинальский триумф". Мама, клянусь - это правда!
– Теперь - всё?
– альваренский лед не дрогнул.
– Да. Понимаешь, я уверена: папу убили не в кабинете! Его туда перенесли. Его кровь...
– И как же опять дрожит голос!
– Сначала пролилась в другом месте. Поэтому в кабинете ее и оказалось так мало... Но тогда это могли видеть слуги!
– Не могли!
– холодно отрезала Карлотта.
– Из моих... то есть теперь уже из покоев этой дешевой шлюхи ведет потайной ход. В кабинет твоего отца. Придуман три поколения назад - тогдашними лордом и леди. Прятаться от сбрендившей старой свекрови. Бабка считала, что плотские развлечения - грех, если не сопровождаются зачатием детей.
– Но тогда всё встает на свои места!
– Ирии не часто случалось перебивать мать. Но сейчас - именно тот случай.
– Тогда понятно, почему они ночью оказались в спальне этой... в твоих бывших покоях! Ты веришь мне?!