Изгои
Шрифт:
Тушканчик тем временем с любопытством глядел на людей большими черными глазами и смешно морщил носик.
— Давайте его поймаем и сожрем, — предложил Луцык.
— Ты это серьезно?! — ахнула Гюрза.
— Серьезней некуда.
— Как можно? Это же живое существо. И оно такое миленькое.
— Голод не тетка. Кстати, кто-нибудь из вас кого-то убивал? Зомби — не в счет.
Повисло молчание.
— Тогда я сам. Джей, подай-ка ножик.
Но вдруг тушканчика словно подменили. Он весь напрягся, готовясь к прыжку, мордочка оскалилась, обнажив ряд острых, как иглы, зубов. Хвост, на конце которого появился длинный
— Ой, что-то мне это не нравится, — прошептал Кабан.
— Володя! Мне страшно! — пронзительно завизжала Гюрза.
Из-за контейнера показалось еще с десяток таких же зверьков. Все они были готовы к атаке.
— Валим! — заорал Луцык, и все бросились врассыпную.
Гюрза, Остап и Кабан побежали к грузовику, а Луцык и Джей с обезьяним проворством забрались на крышу контейнера, цепляясь за какие-то неровности на его переборках. Оказавшись наверху, они отдышались и посмотрели вниз.
Там уже копошилось целое стадо тушканчиков. Штук под тридцать. Они подпрыгивали, нервно расхаживали, шипели и размахивали шипованными хвостами.
— Какие-то они агрессивные, не то что их земные собратья, — заметила Джей.
— Сюда они точно не допрыгнут, — заверил ее Луцык.
— Я надеюсь.
— Сколько тут высота?
— Три. Нет, два с лишнем метра.
Луцык сел на задницу и уставился на холм, возвышающийся перед ним.
— Похож на гигантскую дойку, — решил поделиться он своим сравнением.
— Тебе говорили, что ты больной? — спросила Джей.
— Ну правда, похож. На огромную дойку. А груда камней наверху — это сосок. Сама посмотри!
— Тебе к врачу надо! К психиатру.
— Да я просто хотел разрядить обстановку.
— Разговорами о дыньках?
— Ну да.
— Пошляк!
— Ладно, ладно, извини.
— Ты лучше придумай, что нам дальше делать.
— Сидеть тут и ждать.
— Ждать? Чего, интересно?
— Ну не МЧС же! Когда-нибудь тушканчикам надоест нас караулить, и они свалят.
— А если не свалят?
— Тогда мы умрем тут от жажды.
— Спасибо, ты такой оптимист!
— Если тебя это утешит, умрем мы не скоро. Дня через три-четыре.
— Надо что-то срочно предпринять! — она принялась нервно расхаживать по крыше.
А вот Луцык оставался спокоен. Он даже поймал себя на мысли, что ему все это нравится. Натурально, как в летнем лагере в детстве! Если бы не голодуха да зомби с агрессивными тушканчиками, вообще было бы зашибись.
Вся его московская жизнь была пресной, наполненной скукой, рутиной и однообразием. Писать романы — не самое веселое занятие. Сидишь за компом, тыкаешь по клавишам. И так — целый день. Иногда даже времени нет погулять. Постоянно в напряге, ведь нужно держать читателя «на крючке»: придумывать интересные сюжетные повороты, интересных персонажей. А как закончишь книгу, сразу принимаешься за другую. Писательский мир жесток, а конкуренция ого-го какая. Забвение может накрыть в любой момент. И если ты смог застолбить место в жанровой литературе, нужно держаться за него руками и ногами. Чуть зазеваешься — и вместо тебя придет другой автор. Молодой, энергичный, с ворохом новых идей. К тому же с Луцыком подписало контракт крупное издательство, требовавшее, кровь из носу, выдавать по четыре романа за год. Качество книг от этого, конечно, страдало, но у читателей
А первое свое произведение он писал три года. Подходил к процессу обстоятельно и вдумчиво. Вдохновлялся творчеством Стивена Кинга и Питера Страуба. Получилась стильная готическая история о призраках под названием «Принцесса из озера». Роман выстрелил. Удостоился даже номинации на какую-то премию, но не победил.
Через год успешного писательства Луцык оставил журналистику и кинокритику, которыми занимался до того. Большого дохода новая стезя не приносила, зато не нужно было ходить в офис, где страдать всякой ерундой и бессмыслицей и общаться с неумными и некомпетентными людьми. К примеру, последний его начальник по кличке «Упырь» ни черта не понимал в кино, путал Спайдермена и Бэтмена, а братьев Коэнов называл Коганами. Упырь натурально пил кровь из своего подчиненного и просто издевался над ним. Заставлял постоянно переписывать текст, лишал премии, часто вызывал «на ковер», чтобы пожурить… В последний рабочий день Луцык отвел душу и съездил Упырю по морде.
— Джей, а тебя устраивает твоя работа? — вдруг спросил Луцык.
Он округлила глаза.
— Что?!
— Ну тебе нравится петь в кавер-группе?
— Ты лучшего времени не нашел, чтобы спросить?
— Да ладно тебе… я так просто…
— Дай угадаю: чтобы разрядить обстановку?
— Ну да.
Она опустила плечи, глубоко вдохнула через нос и быстро выдохнула:
— Вообще-то не очень. Мне бы хотелось свои песни исполнять или, на крайняк, те, что нравятся. А приходится петь всякий хлам. Круга там или Пугачеву.
— У-у-у, Пугачиха — натурально, ведьма! Не перевариваю!
— Кстати, о ведьмах. Как там Гюрза и остальные?
Остап, Кабан и Гюрза успели-таки заскочить в кабину грузовика. Агрессивные твари до них не добрались. Но и уходить не собирались. Они скакали вокруг тачки, как лошади на ипподроме, громко шипели и пытались забраться внутрь.
— Володя, я хочу, чтобы это прекратилось! — истерично верещала девица.
— Заводи машин! — крикнул Остап Кабану, сидевшему на водительском месте.
— Что?!
— Заводи мотор, говорю!
— Ты хочешь, чтобы мы бросили наших в беде?
— Нет, мы их не бросим! Подъедем к контейнеру и спасем их!
— Да я и водить не умею…
— Да что там уметь? Поворачиваешь ключ в замке зажигания, и погнали!
— Какой ключ? Нет тут никаких ключей.
— Твою ж мать! Ключи, наверное, в кармане у этого доходяги, — Остап посмотрел через заднее стекло и увидел ужасающее зрелище.
Тушканчики смогли забраться в кузов и теперь терзали тело бедолаги-водителя своими острыми зубами и тыкали в него шипастыми хвостами. Мужик уже еле рыпался, похоже, он был смертельно ранен. Кричать ему не позволял кляп.
— Гузя, не смотри назад! — скомандовал Остап.
— Это мы виноваты! Надо было его развязать! — воскликнул Кабан, также увидевший страшную картину.
— Не пори горячку. Даже если бы мы его развязали, они бы все равно до него добрались. Или нам надо было взять его в кабину?
— Надо было.
— Кабан, тебе что, память отшибло?! Он же пытался нас убить!
— Божечки, да они его жрут! — заорала Гюрза, вопреки наказу благоверного обернувшаяся назад.
— Я же просил тебя не смотреть туда! — прикрикнул Остап.