Изгои

Калиничев Иван

За столом на табуретке сидел пузатый мужчина лет шестидесяти. Его яйцевидную голову венчала мудрая плешь, а затылок «украшал» жиденький хвостик. Мужчина был одет в парусиновый костюм, на ногах были кожаные сандалии. Он что-то писал в толстой тетради старой перьевой ручкой, периодически обмакивая ее в квадратную чернильницу. Утомленное лицо и темные тени под глазами пишущего свидетельствовали о бессонной ночи, а то и не одной.

Наконец он закончил свой труд и, отложив в сторону открытую тетрадь,

чтобы высохли чернила, подозвал Ржавого. Тот стал ему что-то торопливо шептать, сопровождая свои слова энергичными жестами.

— Принял, понял, обработал, — в какой-то момент прервал тихого докладчика мужик, отослал его и обратился к гостям. — Добро пожаловать на Карфаген, товарищи новоприбывшие! Вы находитесь в трудовой коммуне имени В. В. Маяковского. Говоря по-простому, в Маяковке. Я — здешний председатель, фамилия моя Лаптев. Ко мне можно обращаться просто, без выканья: Сергей Леонович. А вас как звать-величать?

— Виктор Луцык, — сказал писатель.

— Гузель Мусаевна Дасаева, — пискнула Гюрза.

— Остап, — представился ее сердечный друг.

Руководствуясь примером Остапа, остальные назвали только свои клички:

— Кабан.

— Джей.

— Рад знакомству, — улыбнулся Лаптев. — Но позже я все-таки попрошу вас написать биографии. Коротенечко, буквально на страничку.

— Сергей Леонович, а Карфаген — это что? — приступил к добыче информации Луцык.

— Планета, на которой мы находимся.

— То есть мы не на Земле?

— Нет.

— Что и требовалось доказать, — трагично вздохнула Джей.

— А почему планета называется Карфаген? — уточнил Луцык.

— А почему Земля называется Землей? — вопросом на вопрос ответил Лаптев.

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

— А зачем мы здесь? И кто нас похитил? — не утерпел Остап.

— Без малейшего понятия, — равнодушно ответил председатель.

— В смысле?

— В том смысле, что тайна сия великая есть. Вы ведь все спустились на парашютах, не так ли?

— Так. Только сейчас у нас их с собой нет. Ветром унесло во время бури.

— Жалко. Парашют — очень полезная в хозяйстве вещь, — с сожалением цокнул языком Лаптев и прибавил. — Если была буря, то был и контейнер?

— Был. Мы его разгрузили, а вещи в кузов сложили.

— Контейнеры всегда в бурю прилетают. Иногда по несколько штук сразу. Но в основном по-одному.

— И всегда вместе с ними приземляются парашютисты с Земли?

— Иногда. У нас, честно сказать, давненько не было пополнения. А кого размера был ваш контейнер?

— Трехтонник, наверное.

— Прекрасно! Контейнер рядом с вами приземлился?

— Где-то метрах в тридцати…

— Точку высадки указать сможешь?

— Наверное.

Председатель окинул взглядом комнату:

—

А где Ржавый?

— Ты же сам его отпустил, — напомнил Остап.

— И правда! Эх, что-то я совсем заработался. Денек сумасшедший выдался! — Лаптев высунулся в окно и прокричал: — Ржавый, вертайся назад, дело есть!

— Нам бы перекусить, — промямлил Кабан.

Но хозяин словно бы не услышал этих слов.

В комнате возник запыхавшийся Ржавый:

— Звал, Сергей Леонович?

— Надо бы за контейнером слетать, — последовало указание.

— За каким еще контейнером?

— За обыкновенным.

— Ах, ну да… Прости, затупил, что-то я сегодня сам не свой.

— Прощаю, я и сам что-то весь день буксую. Давление, наверное.

— Наверно.

— Значит, так. Ты — за главного. С собой возьми трех… нет, четырех крепких ребят. Кто там с тобой сегодня на посту?

— Пятак.

— Нет, этот пусть на воротах стоит. А дорогу покажет… Как там тебя? Остап, да? Вот, значит, Остап и покажет дорогу.

Лаптев вынул из кармана кожаную ключницу и бросил ее рыжему:

— Это от оружейки и гаража. Возьми пушки, инструменты и полуприцеп… Что там с грузовиком Лютого?

— Вроде на ходу, — не слишком уверенно сказал Ржавый.

— Ключи от машины где? — уточнил председатель у новоприбывших.

— В зажигании, — ответил Остап.

— Вот и хорошо!

— Там в кузове грузовика музыкальные инструменты и всякие там колонки… — сказал Ржавый.

— Небесный дар? — спросил Лаптев.

— Угу.

— Тащите их в клуб. Да, и заправиться не забудь.

— Будет сделано! — отчеканил Ржавый.

— Только очень тебя прошу, в этот раз верни тачку в целости и сохранности.

— Сергей Леонович, Христом богом клянусь, это не я! Это все Пятак, чтоб ему пусто было!

— Отставить поповщину! Ты — главный, и на тебе ответственность!

— Слушаюсь.

— Тогда руки в ноги, и вперед!

— А можно мне какую-нибудь одежду? А то мои шмотки пришли в негодность, — попросил Остап и указал на разодранную тушканчиками одежду.

Лаптев открыл шкаф, вытащил оттуда потертый комбинезон, почти такой же, что был на госте, и протянул ему:

— Держи. Кажется, это твой размер.

Остап переоделся, поцеловал на прощание Гюрзу и грустно сказал:

— Не поминайте лихом, друзья. Если не вернусь, присмотрите за Гузей.

А она между тем находилась в каком-то ступоре. Стояла молча, устремив взгляд на чернильницу и потеряв всякий интерес к окружающему.

Когда посланцы удалились, Луцык спросил:

— А зачем им оружие?

— Мало ли, всякое может случиться, — расплывчато ответил Лаптев.

— Хищные звери? Вроде этих ужасных тушканчиков?