Изгой, Крах Советской империи
Шрифт:
готовился к празднованию победы, которая не могла еще быть полной и однозначной, но
ГКЧП уже отправлен в нокаут. А о Президенте СССР Михаиле Горбачеве до сих пор не
было никаких вестей.
– Как ты думаешь, они могут еще что-нибудь предпринять? На нашей стороне и
народ, и бронетехника.
– Могут! – Алекс лихорадочно думал о своем задании, понимая, что приказа на
исполнение уже не поступит. Там наверху кто-то сильно обосрался, почуяв,
уходит у ГКЧП из-под ног. Главное, чтобы ума у них хватило не дергаться в агонии, не
совершать необдуманных поступков.
– Да, КГБ – структура мощная и страшная…
Алекс кивнул головой.
– Там тоже люди отнюдь не глупые сидят, просчитывающие все на несколько шагов
вперед, – говоря это, он думал о своем будущем, будущем спецслужб и о том, как кто-то
сильно ошибся в расчетах, заварив эту кашу и не доведя дело до конца. – Остается
надеяться, что у них хватит ума не продолжать борьбу. Ведь дальнейшее противостояние
выльется лишь в новые жертвы и затянется на длительное время, но не переломит хребет
народному негодованию. Их дни, в любом случае, сочтены…
* * *
Из интервью генерал-полковника Кобеца корреспонденту газеты «Комсомольская
правда»: «Итоги ночи. С обеих сторон – семь жертв. Двое из них – солдаты. Ополченцами
захвачено три БТРа. Я несколько раз предлагал командующему Московским военным
округом Калинину забрать машины. Но он этого не сделал. Наши ночные переговоры
были похожи на игру в шахматы: у него – регулярная армия, у меня – ополченцы. В конце
концов, Калинин сказал мне, что выводит две дивизии».
* * *
– Сбор денег в помощь семьям погибших, – зазывал чей-то голос.
Люди отдавали, сколько могли. Алекс без сожаления расстался с содержимым
бумажника. По какой бы причине не погибли люди, он не снимал с себя вины в их смерти,
считая, что напрямую причастен к происходящему. Он был человеком Системы, по уши
увязшей в текущем конфликте. Ведь именно ему поручили ликвидировать одного из
видных деятелей оппозиции.
Что будет дальше?
В половине двенадцатого было собрано около ста тысяч рублей.
Борьба еще продолжалась и грозила вскоре перерасти в полномасштабные боевые
действия по всей стране. На суше и на море войска разделились. Командование
Камчатской атомной подводной флотилией во главе с адмиралом Фалеевым поддержало
команду Президента РСФСР, тогда как корабли надводного флота Вооруженных Сил
встали на сторону ГКЧП. Страшно было даже
День был последним в жизни ГКЧП.
Уже в четвертый раз Алекс оказался в просторном кабинете. Но сейчас он
продвинулся дальше стола и оказался в маленькой комнате, где, как и в предыдущие его
посещения, работал телевизор. Балет больше не показывали, но транслировали по всем
телевизионным каналам сессию Верховного Совета России. Поступило предложение
закрыть газеты, присягнувшие на верность ГКЧП.
– Вот и все, – хозяин кабинета не скрывал радости. – Все закончилось.
– Нет, все только начинается, – не согласился Алекс, – и для страны, и для народа, и
лично для меня…
Вскоре он ушел. Действительно, для огромной Империи начиналась новая, совсем не
похожая на прошлую, жизнь. А его ожидало непредсказуемое будущее, первые весточки
которого проявятся уже в ближайшие дни, если не часы.
На завтра намечался митинг, но его миссия уже окончена, а операция с треском
провалена. Теперь любые его действия покажутся лишь местью, проявлением слабости.
Так что ему больше нечего делать среди победителей.
В ликующей толпе чья-то рука легла на плечо. Он невольно вздрогнул, погруженный
в свои невеселые мысли, и обернулся. Сзади стоял куратор, находившийся явно в плохом
настроении.
– Пойдем, надо поговорить, – капитан развернулся, и, не глядя на Алекса, направился
в сторону набережной.
Параллельными курсами на почтительном расстоянии они шли вдоль реки, толпа
редела. Народ не мог прийти в себя после перенесенного потрясения.
Маленькое уютное кафе на открытом воздухе, приветливо хлопало тентами на ветру.
Следуя за капитаном, Алекс присел за столик.
– Вы от Белого Дома? – поинтересовался бармен, уверенный в ответе.
Оба молча кивнули головами, заказав кофе.
– Ты учти, у меня денег нет, – предупредил Алекс.
– Я знаю, – ответил капитан, – я наблюдал за тобой на протяжении всех трех дней. И
после того, как ты отчитал меня за ксиву…
Алекс пристально посмотрел на куратора. Ох, не прост этот комитетчик, ой, как не
прост, а как дурачком прикидывался. Если и правда он все три дня за Алексом следил, да
так, что Алекс интереса к своей персоне не заметил, то это делает ему честь.