Изгой, Крах Советской империи

Серков Дмитрий

несколькими бессонными ночами и многокилометровой пешей прогулкой по городу, в

ходе которой он несколько раз проверял наличие слежки и путал следы. Но наблюдения за

собой так и не обнаружил.

Почему не отдали приказ? Испугались ответственности, вышедших из-под контроля

общественности и прессы? Или же это была проверка народа «на вшивость», на доверие

руководящему составу страны, партии.

Резкий, пронзивший тишину холостяцкой

квартиры звонок вывел его из забытья.

Алекс нащупал на тумбочке подле кровати телефон, за провод потянул на себя трубку,

телефон упал на пол, жалобно звякнув.

– Слушаю, – он еще спал.

– Алекс?!

– Ошиблись! – сон как рукой сняло.

– Не кладите трубку, – остановил его голос на другом конце провода, – принято

решение о вашей ликвидации. Сегодня.

Трубка отозвалась короткими гудками.

– Бред какой-то, – решил он, не выпуская трубку из рук, – что за черт…

Сообщение выбило его из колеи. Нет, нового он ничего не узнал, так как не питал

иллюзий по поводу дальнейшего течения жизни, но кому понадобилось предупреждать

его? И кто мог осмелиться пойти на этот шаг?

Соловьем запел квартирный звонок.

Алекс поднялся. Голова болела, словно с похмелья. Стараясь не шуметь, он

пробрался на кухню и, взяв там столовый нож, подошел к двери. Прислушался. Звонки

прекратились, и из подъезда больше не доносилось ни звука. Хватило нескольких секунд,

чтобы принять решение. Схватив ключи от квартиры, он шагнул на балкон. Глупо было

выходить в подъезд, даже примерно не представляя, что и в каком количестве там тебя

ожидает.

В типовом столичном доме соседский балкон расположился на расстоянии вытянутой

руки. Наверное, так архитекторы представляли себе единение народов на широких

просторах Родины. Так что он без труда перебрался к соседям, проживавшим в другом

подъезде, костяшками пальцев постучал в стекло. Сказать, что те удивились, увидев

постороннего на пороге своего дома, значит не сказать ничего – этаж-то девятый – но все

же впустили в квартиру.

– Извините, – Алекс поспешил разрешить ситуацию, – я в соседней квартире живу, за

стенкой. Замок заело, не вышибать же дверь…

Он беспомощно развел руками, печально улыбнувшись, и, пока дородная барышня,

украшенная маской из свежих огурцов, и ее небритый супруг приходили в себя, вышел на

лестницу. Оставалось надеяться, что возможные преследователи останутся в неведении о

его

передвижениях. Не взять окна под наблюдение было их первостепенной ошибкой.

Алекс долго и терпеливо взирал на подходы к дому, расположившись на площадке

между пятым и шестым этажами, подмечая каждую мелочь. Дьявол прячется в деталях. От

его взгляда не укрылись красные жигули-семерка, стоящие поодаль, но так, что водителю

без труда просматривал двор. Автомобиль не новый, но без номеров. Чуть в отдалении

слонялся без дела дворник, явно не дворницкой комплекции, метла которому шла так же,

как корове – седло. В остальном – тишь, гладь да Божья благодать. Но дворник и жигули

точно по его душу.

Из вариантов отступления выбирать не приходилось – все равно придется выходить

на улицу, где его ожидают. Его сторожа многоопытные, терпеливые: водитель «семерки»

даже до ветру не отлучился, хотя давно ждет. А ему отсидеться на лестнице не выйдет,

кто-то из жильцов наверняка обратит внимание на подозрительно-богатырскую фигуру и

вызовет милицию. Времена нынче тревожные. Так что, либо грудь в крестах, либо голова

в кустах. Да и обычный русский «авось» в связи со сближением с Америкой никто не

отменял: ждут-то его появления из другого подъезда, авось, пронесет!

– Эй, брат, у тебя закурить не будет?! – двое крепких парней с коротким ежиком волос

и в одинаковых «адидасовских» костюмах спускались с верхнего этажа.

Наверху не хлопнула ни одна дверь, не слышались разговоры, даже шаги и те были

съедены тишиной – все говорило о том, что бугаи специально тихорились на верхних

этажах, ожидая своего выхода на сцену. А значит, его заказчики предусмотрели все

возможные пути отхода.

Понадеявшись на преимущество в скорости перед двумя громилами,

превосходящими его по массе, Алекс рванул вниз. Лучшая битва та, которой удалось

избежать.

– Стоять! – рявкнули наверху, но он уже локомотивом летел вниз, перескакивая через

несколько ступеней.

Когда на его пути внезапно возникли еще два силуэта, а одетый в кастет кулак

нацелился в грудь, Алекс едва успел отпрянуть в сторону, вложив всю энергию движения в

единственный удар. Кастет по касательной полоснул по ребрам, не причинив серьезного

ущерба, зато его удар достиг цели. Хрустнула челюсть, голова, словно на шарнирах,

отскочила назад, а Алекс по инерции летел дальше, оказавшись за спиной у второго

«силуэта». Не дав тому сориентироваться в ситуации, он лягнул его ногой в колено,

чувствуя, как треснула коленная чашечка, как рвутся сухожилия, и приложил открытой