Излечи от ненависти

Лихарт Диана

— Хорошо. Но ты останешься на ужин, — твёрдо произнесла женщина, медленно поднимаясь из-за стола и, напоследок, бросая на мужчину предупреждающий взгляд.

— Поговорим в твоём кабинете, — сухо бросила, поднимаясь, кидая на стол салфетку с колен, а после покидая столовую.

Мне было тяжело. Казалось, мой мир вновь разбивается вдребезги. Я гнала от себя надуманные мысли, похожие на бред, держалась за воспоминания детства, как за спасательный круг, но стоило оказаться в нужной комнате, как ноги подкосились, и я практически рухнула на кресло, делая судорожный вдох. Обвинять

отца «с порога» глупо, необоснованно. Учитывая все обстоятельства, я действительно могу видеть то, чего нет в помине, а мой отец…

«Он обычный бизнесмен, приехавший давно в Россию по делам и повстречавший мою маму, а после принявший решение о переезде. Мы — обычная семья, без тёмных тайн и скелетов в шкафу», — пыталась убедить себя, внимательно следя за тем, как папа заходит в кабинет и, выдерживая привычную манеру аристократа, садится в кресло напротив меня.

— Что происходит, пап? — первая прервала молчание, складывая руки под грудью. — Ты звонишь мне и требуешь приехать. Я ещё могу это принять за беспокойство и нашу долгую разлуку, но твои слова о моём самочувствии, вопросы о снах… К чему всё это? — сходу спрашиваю, не желая ходить вокруг, да около, но оставляю козырь припрятанным.

— Я переживаю за тебя, Катерина, — мягко и в то же время твёрдо отвечает, закидывая ногу на ногу. — Ты ещё больше начала отдаляться от нас с матерью, и это ненормально. Я разговаривал с психологом…

— Ты разговаривал с психологом? — не выдерживаю, прерываю родителя, распахивая широко глаза.

— Моя дочь молчит. Что я должен был делать? — риторически вопрошает, словно даже обиженно бросая взгляд на стол.

— Я не всегда всё говорю вам с мамой, и ты это прекрасно знаешь. Почему именно сейчас проснулся такой…контроль?

— Ты резко исчезла, Катя. Это в первый раз, — вздыхает отец, вдруг потирая переносицу, словно сильно устал.

Хмурюсь, ощущая себя виноватой, а ещё глупой. Напридумывала себе невесть чего, а родители просто переживают за меня. И да, я впервые вот так исчезла, неожиданно дав знать о себе спустя время. Но не думала, что папа обратится к психологу, пытаясь порыться в моих мозгах и поступках.

— Прости, — коротко выдыхаю, смотря на мужчину в упор. — Кое-что произошло, и я решила…взять перерыв. Да, я должна была предупредить вас с мамой, но в тот момент мне хотелось просто исчезнуть, — опять вру, осознавая, что это уже вошло в привычку.

После нашей первой встречи с Белорецким одиннадцать лет назад, мне пришлось быстро учиться тому, что никогда не было присуще моей натуре, враньё — в том числе. Никто не знал правды до недавнего времени…

Взгляд отца слегка ожесточился, глаза, кажется, блеснули чем-то опасным, становясь ярче, а после веки плотно сомкнулись, чтобы спустя пару минут распахнуться вновь, с уже с привычными мне тёплыми и такими родными глазами.

— На счёт снов… — решила пойти в ва-банк, затаив дыхание на мгновение, видя, как резко напрягся отец. — Мне снятся кошмары. Точнее один. На протяжении пары недель.

Чего я ждала? Без понятия.

Мужчина и так был

напряжён, а сейчас и вовсе не двигался, смотря словно сквозь меня, и вдруг, на какие-то жалкие секунды, я увидела всплеск необычной тёмно-синей субстанции, исходящей от тела отца, но тут же всё исчезло. Невольно дёрнулась вперёд, вовремя вцепившись руками в подлокотники кресла.

— А, как самочувствие? — хрипло, даже бы сказала, сдавленно, спросил папа. — Головные боли, усталость, может, обмороки?

— Откуда ты…, - начала ошеломлённо, но более ничего не смогла сказать, так как слова застряли поперёк горла.

Мозг медленно, но выстраивал цепочку происходящего, в то время как я ещё пыталась хвататься за ту «нормальную» реальность, в которой существовала и росла много лет. Только вот по задумчивому и решительному взгляду отца, по его сжавшемуся кулаку на подлокотнике кресла, быстро всё поняла, тут же вскакивая с кресла и делая пару шагов назад спиной, словно в желании побега.

Я могла бы спросить напрямую, но, если мои подозрения беспочвенны, то буду выглядеть глупо, возможно, и вовсе сумасшедшей. Родителям и так не сладко пришлось со мной, а тут новости ещё хлеще. Не могла «подступиться» ни с одной из сторон, как бы ни искала решение в голове.

Отец поднялся следом, выглядев при этом решительно. Казалось, он читает мои мысли, что упростило бы абсолютно всё, вот только…

— Мы не обычные люди, Катерина. Хотя твоя мама — чистокровный человек, — твёрдо произнёс отец, а для меня это стало началом конца.

Сделав судорожный вздох, замерла, глядя исключительно в лицо папе, осознавая, что вот теперь точно ничего не будет, как прежде.

— Что? — только смогла отстранённо спросить, словно данная реальность не принадлежала мне.

— Присядь, Катерина. Я всё расскажу тебе. Скрывать более нет смысла, истинную сущность не утаить, я бы мог, но…

— Ты бы мог — что? — чуть сощурив глаза, сделала шаг вперёд.

Отец резко повернул голову к окну о чём-то задумываясь, поджимая губы, а после первый сел обратно в кресло, сцепляя перед собой пальцы, и кивком головы указывая на мебель напротив себя. Я же…

Во мне клокотал клубок эмоций, начиная от опустошённости, заканчивая злостью. «Всего» было так много, что я ни за что конкретное не могла ухватиться, но разум твердил, что сначала надо всё выслушать, а уже потом сыпать обвинениями или самой признаваться в том, что многое мне успели поведать, но по иной причине.

— Сядь, — более жёстко произнёс папа, взглянув на меня столь пронзительно, что идти наперекор не хотелось.

Выполнив указ мужчины, сложила руки под грудью, смотря с каплей недоверия на оппонента. Задевало то, что от меня скрывали нечто «подобное», а самое извращённое в том, что жизнь не первый раз сталкивает меня со сверхъестественным, словно насмехаясь и давая понять, что от «себя» не убежать.

«Вот уж точно превратности судьбы».