Излом
Шрифт:
— Четверо оцепите дом, четверо на крышу с крайних подъездов, возьмем их в кольцо.
Я увидел, как Кулаев молниеносно выхватил пистолет с глушителем, и одна видеокамера и монитор погасли.
— Отменно стреляет, – похвалил дежурный и передал по рации сообщение:
— Максимальная осторожность, мужики! Они прячутся за выступающую над крыжей стену лифтовой шахты и к чему-то там привязывают веревку. Это как раз над квартирой охраняемого.
Оставшаяся видеокамера передала изображение со спины – Кулаев встал во весь рост,
— Внимание, бегут к краю крыши, открывайте огонь на поражение, – передал дежурный.
— Не–е-т! – заорал я. – Кулаева брать живым.
Вряд ли меня было слышно на крыше. Орал я не в переговорное устройство. По монитору увидел несколько вспышек. Одна из фигур, или поскользнувшись, или от удара пулей, упала и ушла из поля видимости. Другой нападавший спрятался за стену лифтовой башни и отстреливался оттуда. Третий из боевиков подполз к краю крыши, два раза выстрелил, и его изображение исчезло.
— Наверное, по веревке вниз спускается, – сделал я предположение и помчался в свою квартиру.
Там услышал звон разбитого стекла – в комнате оказался Кулаев. Одновременно спускаться по канату и стрелять он не мог, а в квартире выхватить пистолет не успел, так как был ранен в плечо Александром и сбит с ног мной. Сопротивлялся он как бешеный. Но вдвоем мы быстро связали нападавшего огрызком его же веревки.
Квартира тут же заполнилась вооруженными людьми в камуфляжной форме. Ближе всех стоял Данилович.
— Последними, как всегда, прибыла городская стража, – поддел их, показывая на Кулаева. – Быстро в машину, перевязать – и на дачу к Менлибаеву, – приказал я и пошёл успокаивать жену и сына. Они спали в противоположной комнате.
Увидев меня, Татьяна аж завизжала от переполнявших её чувств:
— Что там такое?.. Когда всё это кончится!..
Полчаса не мог её успокоить. Затем жена поинтересовалась, не ранен ли Александр. Я обиделся. Не ранен ли я, она не спросила.
Двое других боевиков были убиты на крыше. Там уже крутился охваченный радостным возбуждением мой знакомый подполковник и куча его подчиненных.
— Говорят, третий был? – спустившись с заоблачных высот и подозрительно глядя на меня, выспрашивал он. – И окно у тебя расколото… веревка, вон, свисает…
— Третий был, – не стал скрывать, – но бежал, стрельбу устроил, козёл… Как мои ребята его поймают – передадим органам правопорядка, – попытался утешить ментовскую душу.
— Может, мои преступника быстрее возьмут, – обиделся он за милицию.
— Может быть, но вряд ли, – стал спорить, видно, нервное напряжение всё же сказывалось.
Народу во дворе собралось – со всего микрорайона.
— Как же они на крышу незамеченными проникли? – вёл следствие
— Похоже, из соседнего подъезда залезли, – давал показания дежурный.
— Так сколько точно их было?
— Трое, – отвечал он.
— Понятно, – соглашался Василий Данилович. – А то во дворе говорят, что целый взвод кавказцев, вооруженных автоматами, пришёл всех жильцов перебить, – с удовольствием муссировал слухи. – Надо будет спросить у Кулаева, откуда он узнал, что подъезд охраняется?.. Скорее всего жильцы виноваты в утечке информации, – резюмировал он.
3
Сегодня было не до бизнеса и вместе с полковником я направился на дачу. Менлибаев оказался в своей стихии… Прежде всего он плеткой с маленькой свинчаткой обработал спину Кулаева, бесконечно задавая вопрос, кто его послал, ну и иногда, для разрядки, спрашивал, кто сообщил, что подъезд охраняется. Тот, конечно, гордо молчал.
— Подожди, – отталкивал Газиза полковник. – Кто босс?! – орал он на пленного. – Скажешь, отпустим!
— Тебя и всю твою семью вздёрнут, русская свинья… Как я убил тех ваших троих, так и всех убью…
— Да никогда, слышишь ты, черномазый, никогда вы не будете в России верх держать! Продолжай, – кивал Газизу.
Тот уже что-то маркитанил с электропроводами, подсоединяя их к реостату. Двое его русских помощников притащили откуда-то ржавую металлическую кровать и бросили на неё Амира Кулаева, прикрутив руки и ноги проволокой. Менлибаев стал срывать бинт с кровоточащего плеча. Пленник скривился от боли.
— Кто босс, говори! – заорал Газиз и залез в рану пальцем.
— Нэт у меня босса. Я сам сэбэ господин! – взвыл допрашиваемый.
— Врёшь сука, петух топтаный, — ударил его по лицу Менлибаев, — не скажешь, пожалеешь, — разрезал штаны на Кулаеве и приставил один конец оголённого провода к ране, другой – к половому органу.
От полученного электрического разряда пленник задергался и завыл.
— Кто босс? Где жил? Где другие твои бандиты?.. Молчишь?! – бесился Газиз. – Тогда еще разок взбрыкни! – пропускал через него ток. – Колись, собака. Из плеча Кулаева обильно текла кровь.
— Перевяжи рану, – приказал полковник, – а то сдохнет раньше времени.
Хотя мне и противно было смотреть, но я не уходил с места пытки.
«Он убил Чебышева, – говорил себе, – и хотел убить меня и мою семью…»
Рану перевязали.
— Станешь молчать, чмо, девки больше не понадобятся, – опять распсиховался Газиз, – говори, где находятся твои бандиты, – снова подсоединил к нему провода. Лицо Кулаева посерело, он ощерился от боли, его оскаленные зубы были необычайной белизны, как у хищного зверя. На горбатом носу выступили бисеринки пота.
— Я тебе все усы по одному выщипаю, – шипел Менлибаев, – говори, падла, кто тебя послал и где остальная банда!