Измена. Дар богини драконов

Скай Даяна

— Эй, здесь есть кто-нибудь?

Никто не откликается.

Что-то оторвало людей от их привычных дел. И они куда-то ушли. Вот только куда?

Выхожу из лачуги и иду по улице, заглядывая в каждый дом. Когда большая часть домов осмотрена, ветер доносит до меня слова детской песенки. Замираю, прислушиваясь. Мне не показалось. Кто-то поет. Голосок срывающийся, тоненький, детский.

Иду на голос. Он то замолкает, то звучит снова.

— Пой, пой, только не молчи, — шепчу про себя.

Наконец

получается определить его источник. Песенка раздается из маленького, покосившегося домишки. Его почти не видно из-за простыней, развешанных на площадке перед домом.

На подходе к двери едва не спотыкаюсь о перевернутое корыто.

Постучав и не дождавшись ответа, открываю дверь. Стоит мне переступить порог, как мои туфли намокают. Весь пол залит мыльной водой. На табуретках стоят тазы. В одних отжатое, скрученное жгутами белье, в других вещи плавают в воде. На куче грязных вещей сидит мальчик лет трех и поет песенку. Увидев меня, он замолкает и таращит на меня синие, удивленные глазенки.

— Привет, меня зовут Яся, — присаживаюсь рядом с ним. Запах от грязного белья бьет по носу. Стараюсь не морщиться. — А тебя как зовут?

— Майло, — неуверенно говорит ребенок.

— Что здесь случилось?

— Мы с мамой играли в прятки. Она спрятала меня здесь, — он тычет пальчиком на перевернутую лохань. — Мама сказала сидеть тихо, чтобы они меня не нашли. А мне надоело сидеть.

— Они? Кто они?

— Тучки.

Меня обдает ледяной волной страха. Вирены? Они здесь?

— А где твоя мама?

Малыш подбегает к окну и тычет куда-то пальцем, но я там никого не вижу.

— Ну вот же, вот она! — он показывает на каменную глыбу. — Мама сказала, что это игра. Тучки ее нашли. Но потом тучки ее расколдуют.

— Майло, твоя мама сказала, что ты молодец, — прячу за улыбкой подступившие слезы. — А теперь мы поиграем в моряков. Нам нужно найти один остров, где зарыты настоящие сокровища. Пойдем? Только нужно спешить, пока их не захватили пираты, — протягиваю ему руку.

— А мама? — он не спешит подавать мне ладошку.

— Мы приедем к ней, как только найдем клад. Мы сможем купить ей все, что она захочет.

— Мама хотела новое корыто. Старое худое стало, — его пальчики цепляются за мою ладонь.

Теперь нужно как можно скорее добежать до моря. Если вирены все еще здесь, то опасность грозит нам всем. Надеюсь, с Эйвери ничего не случилось.

Мы выходим наружу, и Майло сразу же отпускает мою руку. Бежит к каменной глыбе. Не знаю, верить ли его истории. Возможно, просто у мальчика богатая фантазия.

Майло крепко обнимает камень и что-то бормочет. Подхожу ближе и трогаю шероховатую поверхность. Она теплая, будто нагретая солнцем. Но небо над нами сплошь в серых тучах.

Если внимательно присмотреться к истукану, то можно увидеть

очертания человеческого лица. Наверное, мое воображение играет надо мной злую шутку, но теперь я вижу в этой каменной глыбе женщину.

— Я позабочусь о нем, — негромко говорю ей, и мне кажется, что она меня слышит.

— Майло, нам нужно спешить. Погода портится. Если море будет неспокойно, нам будет сложно добраться до острова.

Он отлипает от камня и кивает головой.

— Пошли.

— Если вдруг снова появятся тучки, игра в прятки продолжится, — снимаю с себя дорожный плащ. — Надень на себя, Майло. Если вдруг мне негде будет тебя спрятать, садись на землю, накрывайся с головой и не шевелись.

Майло тонет в моем плаще, путается в нем, но лучше уж так, чем идти в открытую. Может, плащ и не сможет его защитить, но мне так будет спокойнее.

Между тем, тучи на небе сгущаются. Налетает сильный порыв ветра и вздымает простыни парусами. Хлопает ставня.

— Это они, — шепчет Майло, — в прошлый раз тоже так было.

Оглядываюсь на дверь лачуги прачки. Далеко. Не добежим.

Сжимаю маленькую ладошку:

— Майло, помнишь, о чем я тебе говорила?

Теперь и я их чувствую. Будто могильным холодом повеяло. Раньше я никогда не думала о смерти, но теперь оказалась лицом к лицу к ней.

Все выстыло, выцвело, словно на землю опустились сумерки.

Воздух сгущается, превращаясь в облака клубящейся тьмы. Они приближаются ко мне, то принимая причудливые формы драконов, то распадаясь на части.

Кружат надо мной черными воронами, и от движения их призрачных крыльев белые простыни раздуваются парусами.

Мне становится холодно, очень холодно, будто что-то вытягивает из меня силы и саму жизнь. Наверное, сейчас я должна превратиться в камень. Но… ничего не происходит.

— Кто ты? — в порывах ветра я слышу удивленный шелестящий голос. — Кто ты? Кто ты?

В моей ладони ручонка Майло. Теплая. Он так и не присел, как мы договаривались. Замер испуганно, вжался в меня всем тельцем. И больше всего я сейчас боюсь, что в моих пальцах окажется кусок камня.

— Кто ты? — раздается прямо над ухом, и от этого леденящего дыхания смерти по шее бегут мурашки.

Зажмуриваюсь и жду, когда все закончится.

Когда мне надоедает ждать, открываю глаза. Почему они медлят? Что за игры в кошки-мышки? За это время уже раз сто можно было превратить меня в камень и улететь по своим делам.

— Вы не можете причинить мне вред? — догадываюсь я.

— Не знаем, — шелестит рядом. — Сейчас проверим.

Зря я дала им подсказку.

Тьма трансформируется в кинжал и упирается острием мне в щеку. Черное лезвие медленно проходит по скуле. Кожу обжигает боль, и кровь струйкой стекает по щеке.