Измена. Дар богини драконов
Шрифт:
Будто в доказательство сказанному, бесформенная туча раздувается до гигантских размеров и принимает облик дракона.
"Зачем вам это?"
— Мир будет наш. И он будет без людишек и магов. Только мы — всемогущие и бессмертные, как древние боги.
Пытаюсь собрать остатки сил и дохнуть на вирена огнем. Не убить, нет. На это у меня мощи не хватит, хотя бы стереть самодовольную улыбку с его морды. А потом умереть спокойно.
Выдыхаю. Но из пасти вместо пламени вырывает серое облачко
— Ну вот и поговорили, — ухмыляется вирен. Его драконье тело начинает расплываться и деформироваться. А потом из черной клубящейся массы возникают очертания двух изогнутых сабель. До жути реальных. Клинки скрежещут друг о друга, высекая золотые искры, и угрожающе приближаются ко мне.
Теперь понятны откровения вирена. Решил открыться перед тем, как убить.
Противно лязгая, сабли пошли в ход, оставляя глубокие порезы, орошая лед брызгами крови, так похожими на ягоды рябины.
Все, что я могу — закрыться крыльями. Только не знаю, стоит ли? Зачем оттягивать неизбежное?
Печальный бесславный финал, который я заслужил. Каждая рана — равноценная плата за боль, которую я причинил другим людям. Если бы можно было кровью искупить вину перед ними.
Вирен мог убить меня сразу, но он с садистским удовольствием сечет мою плоть, не давая умереть, продляя мои страдания.
"Убей меня", — хриплю черной кровью.
— Нет, мой мальчик. У меня на тебя другие планы.
Странно, но когда я открываю глаза, то понимаю, что лежу в палатке в лагере.
Свет солнца золотит пылинки, вьющиеся в воздухе надо мной.
Мне кажется, что я уже умер и попал на ту сторону, где мне теперь вечно придется с кем-то вести войну.
Потягиваюсь и издаю стон. Все тело — сплошной сгусток боли. Уверен, над ним успели поработать целители, но от ощущений хочется просто умереть.
— Очнулся? — поворачиваю голову в сторону и вижу рядом лицо Бриана. — Пить будешь? — протягивает мне фляжку.
Киваю.
Касаюсь потрескавшимися губами ее горлышка. Жадно глотаю воду.
— Погоди, погоди, не так быстро. Тебе пока много нельзя.
Бриан отнимает фляжку.
— Ты мне мерещишься? Я уже умер?
— Ты почти умер. Можно сказать, тебя вытащили с того света. Странно, что к тебе привел вирен.
— Как это?
— Показался дозорным, они бросились за ним. Он покружился аккурат над тем местом, где лежал ты. Если бы они вовремя не подоспели, ты бы истек кровью.
— Что с тем виреном?
— Он просто растаял. Да и ребятам стало не до него, все их внимание захватил ты. Видно, и среди виренов попадаются добряки.
— Сомневаюсь, — мой голос сиплый и надтреснутый, и Бриан наклоняется ко мне, чтобы меня лучше слышать. — Этот же вирен чуть не убил меня. Мог
— Не говори так много.
— Ты был прав, они разумны. И они освобождают территории, для своей цивилизации. Нам и попросту нечего противопоставить.
— У всех есть слабые места, — горячо заверяет Бриан.
— Только пока мы их обнаружим, защищать будет некого.
— Эрнан, по протоколу мы обязаны сообщить о том, что случилось твоим родным.
— Только не матери, — пытаюсь приподняться, но тело не слушается. — Я не хочу, чтобы она волновалась.
— Лилии?
Пожимаю плечами.
— Ты о ней ни разу не вспомнил. Всю неделю, что ты был в беспамятстве, я сидел рядом с тобой.
Ты звал Ясмину и… Диану. А еще ругался на отца.
Морщусь. Теперь я помню, что видел в своем забытьи Диану, которая становилась Ясминой. И наоборот.
— Это был бред.
— Я могу понять остальное, но почему Диана?
— Ни по чему. Говорю же, бред. Кстати, поклянись мне здесь и сейчас, что если со мной что-нибудь случится, ты позаботишься о моей матери и Диане.
— Вот опять ты ее приплетаешь, — усмехается Бриан.
— Женись на ней.
— Ты, по-моему, все еще бредишь.
— Почему нет? Она хорошая девушка, ты хороший парень. Все совпало.
— Может, потому, что она мне не нравится? Я видел ее, и она совсем не в моем вкусе. И я уж точно не собираюсь жить с нелюбимой только для того, чтобы успокоить душу брата, который думает, что скоро скопытится.
— А разве нет?
Он качает головой.
— Лекарь сказал, что еще побегаешь. Возможно, не так резво. Возможно, на одной ноге, если не получится разработать другую. Но жить будешь.
— Если у меня не получится подняться с кровати к концу недели, пообещай, что убьешь меня собственноручно. Я не хочу быть обузой.
— Ты, и правда, бредишь, — тяжело вздыхает Бриан. — Я тебе вот что скажу. У тебя не получится переложить на меня ответственность за тех, кто тебе дорог. Придется тебе встать с постели и самому позаботиться о них.
Бриан оказался прав. Вонючие мази целителя и горькие как хина настойки помогли мне. Я уже не лежал неподвижным бревном, а мог подниматься с койки и даже недолго прогуливаться неподалеку от палатки.
За проявленный героизм император наградил меня орденом высшей степени, правда, посмертно. Ответственный за информирование Его императорского Величества посчитал, что я не выживу, слишком страшны были мои раны. Подумав, что пока депеша дойдет императорской резиденции, я уже успею умереть, чтобы не марать бумагу еще раз, он отчитался, будто я уже погиб.