Измена. Игра на вылет

Грасс Елена

Цифры сливаются, устраивая передо мной пляску, не желая позволить сосредоточиться. Всё это вызывает у меня сегодня жуткое раздражение.

Слышу, как пиликает телефон.

«Александр Николаевич, добрый день. Держитесь…У вас грядёт Армагеддон… Я уволила вашу дочь».

После её «держитесь» сердце аж на мгновение остановилось!

Бляха-муха, ну разве можно так пугать!

Улыбаюсь. Марта умеет сделать так, что сердце затрепыхается. Неважно отчего: от ненависти или восхищения.

«Добрый день, Марта Викторовна!

Какая печаль… Но почему-то мне кажется, что вы наслаждаетесь, похоронив карьеру моей дочери в нашей клинике?» – улыбаюсь и отправляю ответное.

«Вы правы. Простите за откровенность. :) Я могла бы вас обмануть, что это не так, но… Если вдруг ваша дочь прибежит жаловаться и требовать наказать меня, хотелось бы, чтобы вы были готовы к обороне. Хорошего дня».

«Я кремень. Буду стоять насмерть! ;) Хорошего дня».

От слов «наказать меня» я закрываю глаза и представляю, как буду её наказывать...

И я бы сделал всё, чтобы это «наказание» ей понравилось настолько, что ей захотелось ещё.

Я не могу не улыбаться, когда переписываюсь с Мартой. Ох, как же она меня забавляет! Она вызывает у меня такие чувства… каких я не испытывал очень давно.

А иногда кажется, что вообще не испытывал.

Кладу телефон на стол, но улыбка не сходит с лица.

К Марте я всегда, с момента первой встречи относился с большим уважением. Жёсткая, умная, бескомпромиссная! И при этом нежная, чувственная, ранимая. Как она всё это в себе сочетает, ума не приложу.

После дня открытия клиники она не отпускает мои мысли практически никогда.

Я должен был возненавидеть и её за компанию с муженьком – идиотом, но после того, как увидел её гордую, смелую, упрямую, несмотря на прорывающиеся слёзы обиды, разочарования, страха оттого, что я могу оставить их ни с чем, я будто с ума сошёл.

Никогда у меня не было такой женщины, как она. И я не о физике, я о характере.

Сегодня я совершенно точно понимаю, что влюбился в её душу, а не только в тело. А это, на самом деле, две большие разницы!

Много женщин было у меня, но я их хотел, а эту… хочу не только физически. Душу её хочу! Чтобы думала обо мне, как я о ней, чтобы рядом быть хотела со мной, как я хочу быть с ней.

Она теперь не выходит из моей головы где бы я не был, и чтобы я не делал.

Я засыпаю с мыслями о ней, просыпаюсь с мыслями о ней, она просто повсюду!

Недавно я услышал песню по радио:… Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б такую! Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б такую…

И в этот миг я понял: это всё словно о ней, о Марте!

Ах, какая женщина… мне б такую.

Но она держит глухую дистанцию и оборону. А я словно мне восемнадцать стесняюсь любого проявления чувств.

Наверное, ещё не время и я утешаю себя этим. Она пока замужем, и такие женщины, как Марта никогда не унизят себя отношениями с другим мужчиной,

будучи в браке.

Хорошо, я терпеливый, я подожду.

Но как только она разведётся, Воронов ещё себя покажет!

В конце концов, когда я пасовал перед трудностями?

Стук в дверь прерывает мои мысли, и на пороге появилась Инга, мой секретарь.

– Простите, Александр Николаевич, там ваша Ирина Семёновна очень хочет поговорить с вами.

– Ох… ещё мне её не хватало. – Ну соединяй, а то не отцепится, липучка, – не сразу соображаю, что ей проще мне на сотовый позвонить.

– Она не по телефону, она в приёмной.

– Тогда пусть заходит, – выключаю все программы.

– Здравствуй, Саша.

– Здравствуй, Ира. Какими судьбами? Ты могла не утруждаться, позвонить.

Ясно, скорее всего Лара решила не сама, а через мать действовать. Моя дочь так периодически поступает, когда понимает, что самой ей не справится.

Но сейчас и мать ей не поможет. Давно пора проучить эту зарвавшуюся девчонку.

– Нет, я хотела бы поговорить лично. С глазу на глаз, так сказать…

– И даже знаю, о чём… – она спешно кивает.

– Саш… может, не стоило так сурово, а? Может… надо было её пустить домой после того, как эта… Она же сама захотела вернуться, а ты её прогнал.

– «Эту» зовут Марта Викторовна, – сразу поправляю бывшую жену.

– Да всё равно как её зовут, – раздражённо отмахивается. – Главное, что Лара очень жалуется на неё. Ты, случаем, с ней не заодно? – спрашивает аккуратно, смотрит выжидательно.

– Заодно, – даже скрывать не стану!

– Как… ты против дочери пошёл? Разве такое возможно?

– И что?

– Но… – Ирина даже своих эмоций скрыть не может. Их столько: удивление, возмущение, негатив. – Вы что, сговорились? Она кто? Любовница твоя?

– А какое твоё, собственно дело? Когда я стал обязан перед тобой отчитываться?

– Да, да, я понимаю, не должен, конечно, – быстро кивает. – Но наша дочь, Саша… Ты знаешь, что твоя дочь сейчас рыдает?!

– Побольше поплачет, поменьше в туалет сходит. И от чего она рыдает? От счастья, что она теперь живёт с любимым человеком? Так она же этого и хотела. Что опять не так? Чем нынче не угодили? Или она только при условии счастлива будет, если я Белова к себе приглашу жить вместе с ней?

– Ну ладно… Я поняла, – опускает лицо. – Саш… Ты же сам понимаешь, что жить с этой…

– Мартой Викторовной, – снова её поправляю.

– С ней… жить наша дочь не будет. Она пошла туда только потому, что некуда было идти и там хоть условия человеческие. Надо как-то решать о её будущем. Саш… пусть они ко мне передут? Можно? Я обещаю, они не появятся и за километр от твоего дома!

– Нет, – рычу на бывшую, не сдерживая своих эмоций. – Разрешишь им к себе въехать, лишу всего! – резко бью кулаком по столу.