Измена. Игра на вылет
Шрифт:
– Тебе, может, помочь? – спрашивает тихо.
Догадываюсь, свою помощь он предлагает, надеясь, на получение этих пирогов в виде вознаграждения позднее.
– Обойдусь.
Ароматные, вкусные пироги я специально в итоге оставляю на столе на всю ночь на кухне, а утром недосчитываюсь двух с капустой и двух с творогом.
Сижу и хохочу прямо на кухне, глядя на противень. Белов зайдя и поняв, что я застукала его на ночном воровстве, лишь краснеет и пыхтит как паровоз.
А дальше в течение нескольких дней в качестве кулинарной атаки в ход идут
Только теперь я всё отношу на работу и угощаю коллег. Кроме него, естественно.
Просьбу Белова я не выполнила. Я не только не обратилась к Воронову, чтобы облегчить Вороновой младшей жизнь. Напротив, я думала о том, как сделать её ещё тяжелее. Издеваться в пределах квартиры мне стало мало. Теперь я хотела задействовать и работу.
Нахожу повод для того, чтобы Воронов приехал в клинику. Для этого придуманы важные вопросы, не требующие отложения в решении.
Мою служебную врачебную одежду сменяют красивые платья. Не кричащие, но безупречно сидящие по фигуре, подчёркивающие изгибы в нужных местах, и мягко скрывающие то, что не хотелось выставлять напоказ.
Я знала, что Александр Николаевич заметит изменения. И он замечает… Ещё как замечает...
В то время, когда приезжал Воронов, Белова к себе в кабинет я вызывала обязательно. Он же сособственник! Как же мы без него в решении важных вопросов?!
И вот мы втроём: я за своим столом, Воронов напротив, а Белов рядом.
Воронов расслабленный, но с тем самым взглядом, от которого по спине пробегает горячая дрожь. А Белов сжатый, как пружина, готовый сорваться в любой момент...
Александр Николаевич сидит, откинувшись в кресле, и смотрит на меня глазами голодного зверя, который хочет съесть меня. Но не от злости, а от желания.
Белов видит этот взгляд и бесится. Но Воронову замечание о его похотливом взгляде в мою сторону сделать не может, ведь тот формально тот ничего не нарушает.
Не говорит лишнего, не переходит границ приличия, не делает комплиментов. Просто… смотрит. Но как смотрит…
Даже при условии того, что я понимаю: это наша игра перед Беловым, у меня всё равно сердце бьётся диким ритмом от этого взгляда.
Ещё две недели пролетели как одно мгновение. Дома обстановка всё тяжелее.
Догадываюсь: скорее всего, всё, что бесит и злит Белова, он теперь несёт домой к любимой женщине. Пусть несёт, ещё дров могу подкинуть в его пламя возмущения и недовольства.
Скандалы в нашей квартире стали почти ежедневными.
Признаться, думала, что ситуация, в которой я нахожусь, будет меня тяготить, но, на удивление, нет. Она, скорее веселит.
Всё потому, что я отключила все свои чувства и знаю, какая цель у меня впереди. И это придаёт мне сил.
Уверена, осталось ждать недолго. За это время в их отношениях многое изменилось, и это трудно было не заметить.
В очередное утро замечаю кастрюлю в раковине, на дне которой красуется пригоревшая каша.
Беру кастрюлю себе и начинаю также варить кашу. Замечаю
– Марта, а ты не могла бы готовить как-нибудь и для меня? – неожиданно спрашивает меня Белов. – Ну, скажем так, готовишь себе, сделай чуть побольше. Тебе же несложно?
Я смотрю на него, едва сдерживая смех.
– Ты обалдел? То есть я за вами и прибрать должна, и тебя накормить?! Ещё что? Может, мне и спать с тобой начать, чтобы освободить её вообще от всех обязанностей?
– Нет, это точно нет. Ты, скорее всего, теперь с Вороновым в кровати развлекаешься? – говорит и смотрит на меня в упор.
– А если и да, у тебя какие-то претензии?
Он молчит, пыхтит, но что ответить не знает.
– С кем она спит? – появилась в дверях сонная Воронова младшая.
– С отцом твоим, – зло говорит Белов.
Надо видеть лицо и глаза этой девки, чтобы передать всё то, что она испытывает в этот момент после слов своего любовника.
– Это правда?! – смотрит на меня.
Улыбаюсь. Молчу. Пусть додумает сама. А я, главное, знаю, что она додумает…
– Этого не может быть! – крутит отрицательно головой. – Он никогда бы на тебя даже не посмотрел! Ты и рядом не стоишь с теми, с кем он спит!
Я не знаю, кого она больше сейчас убеждает – меня или себя. А я продолжаю улыбаться.
Белов, наблюдая мою реакцию, взрывается.
– Всё, я устал от тебя, Марта, – резко бросает Артур пустую чашку в раковину. Звук удара фарфора о металл и от хорошей посуды остаются только воспоминания. – Веселись. Вижу, тебе доставляет удовольствие доводить нас до ручки. Но ничего, радоваться тебе осталось недолго! Проблем хочешь?! Я тебе их создам! И поверь мне, наше совместное проживание в этой квартире покажется раем по сравнению с тем, что тебя ждёт впереди! Я хотел по-хорошему, но ты ничего не ценишь. Ну тогда, разгребай проблемы посерьёзнее!
Он срывает пиджак со стула, его лицо искажено злостью, и, не сказав больше ни слова, входит быстрыми шагами из дома, хлопнув дверью так, что стены дрогнули.
– Даже близко не подходи к моему отцу, поняла? – кричит мне истерично в спину Воронова младшая, залетая в мою комнату.
– Да я бы с радостью, но он мне сам покоя не даёт. Влюбился, говорит, как мальчишка! Сон потерял, покой, – поправляю новое платье, крутясь у зеркала.
– Я не позволю! Я не позволю! – орёт мне вслед, когда я ухожу из дома.
Пока я добираюсь до клиники, хохочу, вспоминая лица Белова и его девки.
Но веселье моё длится недолго.
Через три часа мне звонит сосед моей мамы. Его голос звучит встревоженно:
– Марта, срочно приезжай! Твоей маме стало плохо.
Моё сердце падает вниз. Бросаю всё и мчусь к ней, уже догадываясь, что произошло. Артур говорил, что он мне устроит весёлую жизнь, и теперь я понимаю, что он решил мстить через маму.
В голове миллион вопросов. Один из них: как он ей дозвонился, если я занесла его номер у неё в чёрный список