Измена. Игра на вылет
Шрифт:
– Это её выбор, понимаешь! Она выбрала его! – настаивает Ирина.
– Выбор, говоришь, её? Я не против. Разве я мешаю? Пусть отвечает за свой выбор. Самое время!
– И всё-таки… – не соглашается со мной бывшая и настаивает на своём. – Я бы хотела, чтобы ты прислушался и разрешил им переехать ко мне.
– Ира, ничего не меняется, – отрицательно кручу головой, тем самым давая понять, что не разрешу им переехать в квартиру, которую купил для бывшей супруги. – Ты всегда её оправдывала. И снова это делаешь? Что за любовь
– Я просто хочу, чтобы моя дочь была счастлива.
– Даже если это счастье за счёт других? Даже если это счастье приносит горе большому количеству людей? Даже если оно через позор?
Жена не отвечает мне на эти вопросы. Но я знаю на них ответы. Её любовь эгоистична, и на других ей наплевать.
Это Ларисе передалось от супруги. Именно поэтому я не смог в итоге с Ирой жить в дальнейшем, когда вернулся с Севера.
– Сколько раз я тебе говорил: хватит потакать, хватит покрывать! Но нет, ты меня не слушала. Неужели ты не понимаешь, что ты вырастила не принцессу, а чудовище! Ты её разбаловала, а теперь я разгребаю.
Бывшая жена стоит и смахивает слёзы, когда я снова пытаюсь ей доказать, что нельзя продолжать идти на поводу у Лары.
Говорить на эту тему с ней не хочу, сто раз слышал. Когда Лариса в малом возрасте топала ногами и получала всё, что хотела – слышал.
Когда она подростком жила с Ириной и требовала всё больше и больше – я тоже слышал именно это.
А что уж говорить про сегодняшнее время тогда.
Она, как я теперь понимаю, даже в мыслях не допускает, что я наконец-то решился ей отказать.
– Сама подумай, – сбавляю тон, – ты разрешишь им жить у себя, а дальше что? Она сядет тебе на голову, посадит своего мужика, а ты будешь бегать ко мне и просить помощи, как было в нашей прошлой жизни? Нет, я больше не буду за неё платить. Ни деньгами, ни нервами. Повторяю: полезешь в наш конфликт, пожалеешь. Я и так помогаю тебе деньгами по доброте душевной. Не злоупотребляй, Ирина.
– Я прежде всего мать, и останусь ей всегда для своей дочери.
– Тогда сама содержи её теперь. Я не против. Но твоя слепая материнская любовь привела нас к тому, что мы имеем на сегодняшний день.
– Это обоюдная вина! Тебя почти семь лет не было рядом! – кидает мне в упрёк.
– Да, но я не гулял, я работал! И за то, что я упустил важное время её становления, будучи далеко от вас, я расплатился сполна. И именно поэтому я несу теперь ответственность за неё и за тебя до сих пор. Хотя после восемнадцати Лариных лет я давно мог бы послать куда подальше и её, и тебя.
Бывшая жена опускает лицо. Думаю, она сама уже пожалела, что снова завела старую пластинку.
– Хватит пытаться выехать на моём чувстве вины, Ирина. Вы и так довольно долго это делали, – стараюсь говорить спокойно, но в душе ураган.
Каждое, якобы спокойное
Но сегодня это не сработает. Как у дочери перестало работать, так и у бывшей тоже перестанет совсем скоро.
– Вы с Ларой выбрали неверный путь, и моему терпению скоро придёт конец.
Говорю это в усталости, намекая открыто, что дальше так продолжаться не может.
Теперь мы оба молчим.
Ирина отвернулась, скрестила руки на груди – её любимая поза, когда она чувствует себя загнанной в угол, но не хочет это признавать. Таким образом она закрывается от всего мира.
Я же отхожу к окну и смотрю в серое небо за стеклом.
Проходит несколько минут, прежде чем я начинаю говорить.
Ира знает мой характер. Мне надо несколько минут, чтобы успокоиться и взять себя в руки после того, как она меня разозлила.
– В общем так: если ты начнёшь ей помогать хоть чем-то, хоть как-то, и мне мои охранники про это доложат… – делаю паузу, давая ей осознать серьёзность сказанного. – Всё, Ира, твоя лавочка тоже закроется. Я больше не помогу тебе ни рублём.
Последняя фраза звучит как приговор. Не угроза, не шантаж, а обычная констатация неизбежного факта.
Ирина ничего не отвечает. Теперь услышав всё это, спорить со мной она не хочет. А уж ругаться – тем более. Она знает, что сейчас я не шучу.
Признаться, я не раз уже думал, что Лариса одумается и поймёт, что совершила ошибку. И ведь был момент, когда казалось, что так и случится – после того, как её выпустили из изолятора временного содержания, она даже пришла домой.
Но вместо того, чтобы хотя бы о Лизе спросить, она начала нести свою обычную чушь: кругом сволочи, а я одна белая и пушистая!
О дочери – ни слова. Ни единого вопроса. Словно нет её.
Наверное, я зря всё это затеял. Всё больше и больше сомневаюсь в успехе своего мероприятия. Всё чаще кажется, что этот замысел пустой. Что никакая "шоковая терапия" не заставит Ларису измениться.
Но мне так хотелось верить, что на фоне этой новой жизни: без денег, без привычной роскоши у неё что-то перевернётся в голове.
Что она, наконец, увидит: у неё отличная семья, дочь, любящие родители… Что всё, что она имеет нужно ценить.
Но пока разочарование продолжается. И боюсь, мы вот-вот и дойдём до края.
Ведь я если вычеркну её из жизни – это уже навсегда.
А что может быть страшнее отказаться от собственного ребёнка, пусть ему уже даже не пять и не десять. Пожалуй, ничего.
Глава 32.
Глава 32.
Как я и предполагала, первую неделю совместного проживания Артур и Лариса ужинали в кафе и ресторанах. Да, это ожидаемо, пока позволяла зарплата.