Измена. Наследник для дракона
Шрифт:
Поднимаю поднос, выхожу в коридор. Проход слабо освещён редкими факелами, воткнутыми в стены. Иду на звук голосов. Коридоры, комнаты, мрачные мужчины в чёрном снуют по своим делам. Десятки, сотни вооружённых мужчин. Множество коридоров и комнат.
Боже, да тут целый подземный город! Государство в государстве!
Издалека замечаю два смутно знакомых мужских силуэта. Переговариваются о чём-то, стоя у стены.
По мере моего приближения они замолкают. Загораживают проход. Разминают шеи. Их лица выныривают из тени, и я окончательно
— Мистер Хоуп приказал отнести мальчику, — бормочу равнодушно, глядя на поднос, веду себя как жертва под внушения. Я читала об этом. Когда училась в Академии. — Эти зелья. Сказал, вы проводите.
— Кхм, — тот, что выше, делает шаг навстречу ко мне. — Ничего такая. А что под юбкой покажешь?
— Тод, — дёргает его за рукав напарник. — Будет тебе! Не связывайся!
— Этого мистер Хоуп не велел, — бормочу, как заведённая. — Мистер Хоуп приказал отнести мальчику эти зелья. Сказал, вы проводите.
Тот, кого назвали Тодом, подшагивает ко мне и с шумом втягивает воздух. Я никак не показываю, что меня это тревожит. Разве что склянки жалобно звякают на подносе. Но это вполне можно списать на усталость рук, а не волнение.
— Слышишь, дружище? — бормочет напарник Тода, показывая на меня выпученными глазами. — Хоуп приказал. Она под внушением, сам же видишь! Он проверяет тебя после того случая. Не ведись.
Мучительно долгие секунды ожидания заканчиваются сухим:
— Ладно, — которое бросает Тод. — За мной иди.
Не веря своему счастью, опускаю голову ниже и быстро перебираю ногами, едва поспевая за ними по извилистым коридорам. Поворот, ещё поворот. Спуск. Подъём.
— Пришли, — объявляет Тод, останавливаясь перед деревянной дверью. — Обратно дорогу сама найдёшь? Или проводить?
Поигрывает бровями. Я же продолжаю играть свою роль:
— Мистер Хоуп велел принести зелья мальчику и ждать его здесь. Он не велел возвращаться.
— А, ну раз так, то жди, — морщится Тод, окидывая меня пристальным взглядом, затем поворачивается к своему напарнику. — Задрали его приказы. Я ему фея-проводница что ли? Идём-ка выпьем!
— Можно, — соглашается второй, после чего они разворачиваются и уходят.
Смотрю им вслед и поверить не могу, что у меня получилось. Тод с напарником скрываются за поворотом, а я удерживаю поднос в одной руке и толкаю деревянную дверь.
Первое, что бросается в глаза — узкая кушетка у стены, вокруг которой, будто паутина, вьются многочисленные трубочки, по которым движется багровая жидкость. Не сразу понимаю, что это. А когда понимаю, поднос валится из рук, и разноцветные склянки бьются вдребезги и разлетаются на сотни осколков.
— Ленард! — в пару шагов подлетаю к кровати, на которой лежит, утыканный десятками трубочек, мой мальчик. Прозрачный, бледный и неестественно спокойный. Это неправильное какое-то спокойствие. Он таким не бывает. Я знаю.
— Ленард, — зову
Касаюсь губами его тёплого лобика. Живой! Это главное! Кожа прозрачная и бледная. Прихожу в тихий ужас, когда он никак не реагирует. Но вместо паники меня накрывает спокойная решимость. Если не я, то никто.
Вытаскиваю, одну за другой, иголки, которыми утыкан мой мальчик и по которым кровь поступает в прозрачные трубки, а затем подаётся в пузатые сосуды из магического хрусталя. Не желаю рассматривать их и думать о том, насколько они наполнены.
Сосредоточенно выдёргиваю трубки. Прочь! Одна, вторая, третья, десятая!
— Всё будет хорошо, моё сокровище! Обещаю! Мы выберемся!
Остаётся последняя трубка на изгибе левого локтя. Тянусь к ней, когда за спиной раздаётся:
— Не смей!
Вздрагиваю и замираю, а в следующий миг всё-таки вытаскиваю проклятую иголку. Последнюю. И оборачиваюсь.
Я не удивлена тому, что вижу Шэлдона. Стоит возле двери. Видимо, только что вошёл. Его глаза опасно сужены, рот сомкнут в тонкую злую линию.
— Зачем? — огорчённо разводит руками. — Я ведь хотел как лучше.
— Это по-твоему лучше? — вспыхиваю, показывая на Ленарда.
Малыш по-прежнему без сознания, и от этого отчаяние топит ещё сильнее. Инстинкт самосохранения приглушается, уступая место материнскому. Я хочу рвать за своего детёныша. Я больше не я!
Но Шэлдон или не видит этого, или не хочет видеть.
— Почему же нет, глупенькая? — вздыхает он, поправляя стёкла очков. — Твой сын ничего не чувствует сейчас, просто спит глубоким сном. Драконья кровь это мощнейший ингредиент. Самый редкий. Он отдаст её всю до последней капли для лекарства от истинности. Ещё никому не удавалось создать его. Я войду в историю! Никто не сможет мне помешать. Никто, даже ты, Софи!
Глаза Шэлдона горят лихорадочным блеском. Как же я ненавижу его в этот момент, кто бы знал!
Замечаю в его руках изящную чёрную палочку. Такую же, как видела в его комнате.
— Видит Бог, я не хотел применять внушение, — Шэлдон делает шаг по направлению к нам, я встаю грудью у него на пути, закрывая сына. — Оно может повредить личность. Когда я сотру все воспоминания о мальчишке, то ты и меня забудешь, с тебя станется. Но придётся рискнуть, если иначе никак…
Далее следует театральный вздох.
Я с ужасом смотрю на артефакт внушения. Если Шэлдон активирует его, я забуду всё, что он прикажет! Мужа, сына, родную мать — всех! Это конец. Тот, кто не помнит прошлого, не имеет будущего. Это не жизнь. Это буду не я. Лишь бледная копия. Оболочка.
Но самое главное: я не смогу защитить моего мальчика...
— Лучше убей! — шепчу одними губами, продолжая грудью заслонять Ленарда от этого монстра.
Думала, Роланд это самое страшное, что случалось со мной. Ошибалась. Истинный монстр сейчас напротив, и он вздумал отнять самое дорогое. Не дам! Не позволю, пока дышу.