Измена. Первая любовь предателя
Шрифт:
— А как же твой холестерин? — насмешливо спрашиваю я.
— Ой, блин! Ну ты еще тоже не начинай, ладно? Жена меня запилила со своей диетой, давай, добей! — Игорь лупит себя в грудь кулаком. — Ладно, у тебя наверно работа, да?
— Да, — киваю. — До встречи.
Я выхожу из кафешки и втягиваю ноздрями морозный воздух.
Если бы Игорь с Настей был в сговоре, то он бы не стал вот так непринужденно со мной разговаривать. Нервничал бы, краснел и заикался.
Варианта два.
Либо я ошибся в своих подозрениях,
Глава 36
Милана прожужжала мне все уши о том, какой козел Рома и что надо уже не думать о разводе, а действовать. Я согласно кивала и уверенно вторила: "Ты права, дорогая подруга", а внутри все узлами завязывалось от горечи и недосказанностей между мной и Ромой.
Восемнадцать лет счастья так резко оборвались, и я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что я не первая любовь Царицына.
Он же уверял меня именно в этом — я первая и единственная. Я та женщина, с которой он хочет провести всю свою жизнь.
В итоге я жила во лжи и с особым удовольствием хавала лапшу, которую муж заботливо мне на уши навешал.
И я стала той, в чью постель муж притащил другую, более значимую и нужную женщину… настоящую первую и единственную любовь, а не фальшивку, как я.
Выхожу на кухню, когда Милана сладко засыпает и начинает сопеть, обняв подушку. Мне же не до сна. Как бы я не старалась считать баранов, закрыв глаза, уснуть мне так и не удалось.
Мало того, что меня не отпускают мысли о муже, так еще и сын преподнес сюрприз. И после этой его драки я не знаю, чего ожидать.
Вероятнее всего нас с Ромой вызовут в школу и будут разборки.
И как я должна оправдывать своего Макса, если он, оказывается, пошел в отца? Вообще удивительно, что романтик Рома в подростковом возрасте дрался из-за девочки. Это для меня настоящее открытие, как отравленная стрела в самое сердечко, разорвавшая острым наконечником мою реальность в кровавые ошметки.
На кухне горит ночник, и я затаиваю дыхание, прежде чем появиться в дверях.
Аграфена Григорьевна сидит за столом, закрыв глаза. В руке она держит наполненный фужер с тонкой длинной ножкой. Ее плечи медленно поднимаются, когда моя свекровь тяжело и протяжно вздыхает.
Устало трет лоб свободной рукой, заправляет за ухо локоны волос и распахивает глаза. В приглушенном свете ее морщинки видны отчетливо и ярко.
Замечает меня и слабо улыбается:
— Не спишь?
Стрелки настенных часов ползут к двум ночи.
— Куда уж там, — бурчу себе под нос и прохожу к столешнице.
Беру стакан и наливаю себе воды с лимоном из графина. Делаю глоток и морщусь от кисловатого привкуса.
— Вина хочешь? — тихо интересуется Аграфена Григорьевна за моей спиной.
Замираю, уперевшись потерянным взглядом в стену. Перед глазами все плывет от внезапно нахлынувших
Сегодня внутри меня что-то окончательно сломалось.
Я не та женщина, ради которой Рома готов на подвиги. Не та, за кого он будет драться и сражаться. Не та, кого он действительно всегда любил.
Маски сорваны.
Меня покорил он совсем другим. Спокойной размеренной силой, романтичными песнями под гитару, громкими признаниями в любви и обещанием, что я всегда буду его светлым ангелом.
В итоге мой муж легко от меня отказался. И мне остается только принять его выбор и, наконец, подать на развод без ожидания чудес и веры в лучшее.
— Дашуль…
— Я буду вино, — перебиваю свекровь и распахиваю дверцу шкафчика, чтобы достать себе фужер.
Все равно я не усну сегодня. Собственные мысли меня доканают окончательно, и лучше уж расслабиться парой бокальчиков хорошего вина, чем напряженно и тревожно снова и снова кормить своих тараканов домыслами и догадками.
Подхожу к столу и наливаю себе белый напиток с шипящими пузырьками. С изумлением осознаю, что Аграфена Григорьевна уже пол бутылки в одно лицо уговорила.
— Я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой, как сейчас, — печально улыбается моя свекровь, на меня не смотрит. — Раньше меня спасала мысль, что Рома счастлив с тобой, а теперь…
— Теперь он будет счастлив с Настенькой, — ядовито прыскаю я и усаживаюсь за стол.
Аграфена Григорьевна задумчиво хмыкает и качает головой.
— Не будет он с Настенькой. Я ему не позволю.
— Смешно, — угрюмо выдаю я.
Моя свекровь не из тех женщин, которые никак не могут оторвать сыночку от груди и отпустить в свободную взрослую жизнь. А тут такие громкие слова…
Как можно запретить взрослому мужику жить свою жизнь?
— Вам бы сесть и поговорить. Не нужна ему Настя. Он ведь тебя сюда привез, чтобы защитить, ему не пофиг на тебя!
— А я уверена, что ему пофиг, — пожимаю плечами и делаю первый глоток сладкого игристого напитка.
Приятное послевкусие прокатывается по языку, и я даже веки прикрываю.
— Что тебе будет стоить один разговор по душам? — с хитрой улыбкой интересуется Аграфена Григорьевна. — Знаешь сколько у меня с Толиком разговоров было! Я даже думала, что смогу его простить после долгих лет лжи.
— Но все закончилось разводом. Разговоры не помогли! — развожу руками.
— Потому что Толик засранец. А Рома…
Я ехидно прищуриваюсь.
— А Рома готов на все ради своей настоящей любви. Даже дрался за нее в школе! — пряча обиду, говорю я.
— И ты из-за этого расстроилась? — охает Аграфена Григорьевна.
Я задумчиво смотрю, как мелкие пузырьки медленно скользят вверх в моем фужере и лопаются с тихим шипением. Сама не знаю, из-за чего я переживаю, но как минимум, мне неприятно. Неприятно, что меня променяли на другую женщину.