Измена. Первая любовь предателя
Шрифт:
Но двери лифта предательски распахиваются, и девица замечает меня.
Сразу перестает верещать, а ее рот, секунду назад выдававший скверные ругательства, растягивается в приветливую улыбку. И даже взгляд ее наполняется светом.
— Ромочка, — ласково произносит, рассматривая мою помятую после бессонной ночи физиономию. — А я здесь попрощаться пришла, а меня твои оборотни в костюмах пропускать не хотят!
Глава 38
— Может, уже перестанешь
Но Максим только голову опускает и опять надувает свои щеки. Разговаривать со мной он явно не собирается.
— Нельзя так себя вести! — прыскаю со злостью. — Ты взрослый парень, Максим, а играешь в молчанку, как пятилетний!
— Да блин, мам, отстань! — фыркает в ответ и распахивает дверцу машины.
Хочет сесть на переднее сидение. А потом, я знаю точно, он накинет на голову капюшон, заткнет уши своей музыкой и сделает вид, что ничего не происходит и меня просто не существует.
Перехватываю дверцу и смотрю на сына диким разъяренным взглядом. Кажется, что я сейчас сорвусь и просто на него наору.
Потому что сил моих нет все это терпеть!
Я почти не спала ночью. Меня не расслабило даже вино. И вместо должного эффекта оно наоборот довело меня до мысли, что и я правда обязана поговорить с мужем.
Даже если мы не придем к какому-то общему знаменателю, то я хотя бы вылью на него все, что во мне черной желчью копится.
Выкажу ему, что он мудак последний, раз без моего разрешения позволил своей шалашовке пользоваться моими личными вещами — тапочками и халатом. Еще бы трусы мои ей одолжил, скотина!
И я верну ему сережку, которую Настя потеряла возле нашей с супругом постели.
Пусть ей передаст. Вещь то дорогая. Настя, наверно, переживает за такую потерю.
— Мам, отстань! — тихо скалится на меня мой сын.
— Как ты со мной вообще разговариваешь? — хмурю брови.
А Максим языком цокает.
— У тебя что, подростковый кризис начался? Записать тебя к психологу? — цежу сквозь зубы.
— Мам!
— Максим, расскажи мне все! — требую я. — С кем ты подрался? Из-за какой девочки?
— Из-за Лерки Луниной! — на повышенных тонах отвечает мне Максим. — Все? Довольна?
Я прикусываю кончик языка и застываю, как вкопанная.
Лера Лунина — его одноклассница. Маленькая девочка из благополучной семьи, с двумя косичками и чудными брекетами. А еще, помнится, Лера носит очки и длинные юбки, потому что у нее папа строгий и не разрешает в школу короткие платья носить.
— И с кем ты из-за нее подрался? — скрещиваю руки под грудью, стараясь сохранить строгий вид.
Хотя на моем лице четко прописано смятение, с кем это мой сын мог не поделить Леру? Неужели, теперь всем нравятся скромные и неброские девочки — отличницы, и пацаны за таких драться готовы? Как такая хорошая девочка могла стать яблоком раздора?
—
— Я не сомневаюсь, что ты разберешься. Только если меня вызовут сегодня в школу, я же должна как-то тебя защитить перед директором!
— До этого не дойдет, — заверяет меня Максим.
Олеся с Миланой уже идут в сторону машины, и я отвлекаюсь на дочь. Она сегодня нарисовала на глазах яркие синие стрелки и надела мини-юбку.
Распахиваю глаза широко, и даже рот открываю.
— Это что, по твоему, подходящий наряд для школьницы? — лепечу я, замерев от ужаса.
Максим усмехается и пользуется тем, что я переключилась на его сестру.
— Мам, да ладно тебе. Я же не в начальной школе! — выдает Олеська спокойным тоном.
Милана улыбается коварно, наблюдая за моей реакцией.
— Ты к этому безобразию руку приложила? — спрашиваю у подруги.
— Ну Дашуль, девочка то правда взрослая! И я ей только свою подводку для глаз дала, юбку она сама такую выбрала! — Милана плечами пожимает.
— Да что за дурдом такой! — запускаю пальцы в волосы и шумно выдыхаю, стараясь успокоиться. — Вы надо мной издеваетесь все?
— Дашуль, ты это… не нервничала бы так… — скрипит моя подружка тихим голоском.
— Олеся, бегом смывать свой боевой раскрас и менять юбку!
— Ну мам!
— И не мамкай! — на эмоциях даже пальцем грожу. — Максим, а ты чего на переднее сидение уселся? Давай назад!
Сын глаза закатывает, выражая протест.
— Сговорились, — шепчу обреченно.
— Дашуль, ну ты не утрируй тоже. Дети растут, взрослеют, у них всякие черты характера наружу лезут! — Милана руками разводит.
— Скорее не черты характера, а черти самые настоящие! Один дерется, вторая малюется в школу, как…
Прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего.
Милана ведь тоже стрелки этой синей подводкой нарисовала.
— Ясно, — фыркает моя подруга. — Мать с ума сходит, решила завоспитывать детей до смерти!
— Точно, — кивает Максим.
— Точно, — вторит брату Олеся.
Я качаю головой, приподняв брови. У меня от возмущения и шока сейчас глаза прямо на лоб полезут.
— Так… ладно… раз все тут такие взрослые и самостоятельные, значит я за вас больше впрягаться не стану, — шиплю я.
Сын задумчиво поджимает губы, а дочка отводит взгляд в сторону.
— И никаких больше поблажек! Раз живем у бабушки, значит, с завтрашнего дня будем бабушке помогать по дому. Чего это на клининг деньги тратит, когда у нее такие замечательные внуки? Олеся, ужин сегодня на тебе. А ты, Максим, помоешь за всеми посуду.
Мои дети встревоженно переглядываются.
Чтобы убрать дворец моей свекрови, придется все выходные потратить.
— Мам, ну ты чего завелась то? Я пересяду сейчас! — сдается Максим.