Измена. Право на истинную
Шрифт:
— Значит, тебе все-таки знакомы приличия?
— Конечно, но ты все не о том говоришь, соколик.
— Что ты пристал?
— Работа такая. Тебе же не с кем откровенничать, Альфа, — мягко улыбается, — и эту ношу я возьму на себя. Так бы ты мог с женой по душам говорить, но у вас не сложилось. Кстати, как она?
— А ты как думаешь?
— Не подпустила к детишкам?
— Подпустила, — тихо и хмуро отвечаю я, — а они на меня помочились.
— Да, дети это любят. И как ощущения?
— Тепло и мокро.
—
— Я знаю.
Жрец поджимает губы, хмурится и с недовольным подается в мою сторону, вглядываясь в глаза:
— Вот и я тебя хочу задушить.
Сидим в молчании несколько минут, и я говорю:
— Мальчикам надо имена дать.
— Твои варианты?
— Ты сделаешь вид, что я назвал тебе имена, — поднимаю взгляд к круглому окну в стене.
— Не понял, — Жрец недоуменно моргает.
— Пусть они носят те имена, которые предложит Илина, — устало откидываюсь назад и касаюсь затылком холодного камня. — Тебе просто придется сделать вид, что ты и Мать Луна одобрили выбор моей упрямой жены.
— Все равно ничего не понимаю, но ладно, — пожимает плечами, а затем косит на меня взгляд. — Однако я бы настоял, чтобы вы это обсудили…
— Не получится. Не настроены мы на диалог. Она скалит зубы, а я в ответ не остаюсь в долгу.
— И что ты намерен делать?
— Иди уже, старик, — тяжело вздыхаю я. — Иди с моим братом поболтай. Ему там в подземелье одиноко.
— Точно, — Жрец поднимается на ноги и прихрамывая, шагает прочь, — о нем-то я и забыл. И ему-то бежать некуда.
Глава 32. Это будет символично
Меня сжирает любопытство. Верховный Жрец доведет Вестара до истерики или же мой брат встряхнет старика? В темном коридоре, которое ведет к лестнице в подземелье я сталкиваюсь с Мариусом, который шарахается от меня и вжимается в стену:
— Альфа…
— Тебя отпустило?
— Не совсем…
Глаза у него на мокром месте и полны обиды. Жуткий, тощий старик смотрит на меня, как девка которой я залепил пощечину.
— Может, вы меня уже отпустите во свояси? И ради этого я готов поклясться на крови, что буду верен только вам, — тут его голос предательски дрожит, — и больше никаких сюрпризов… Сжальтесь, Альфа. Я понес наказание, и оно куда серьезнее, чем смертная казнь.
— Да ты что?
— Вы мне сердце вырвали, — переходит на шепот, а затем его глаза вспыхивают гневом, и он прижимает ко рту ладонь. Сердито бубнит. — Да чтоб тебя. Это не мое! Не мое!
— Пока отпускать тебя я не намерен, — невозмутимо отвечаю я. — Скоро Вестара накроет, Мариус, поэтому рановато тебе в лес бежать.
— Я не думаю, что вашего брата можно спасти.
— Я же не спрашивал, что ты думаешь, — вглядываюсь в его блеклые глаза. — Ты же ему тоже среди прочих продавал пыльцу, настоечки, сборы.
— Но я его предупреждал… Говорил, чтобы
— Мариус, — шепчу ему на ухо и чувствую, что могу себя не сдержать и сломать ему руку, — Верховный Жрец просит, чтобы я тебя ему отдал. Наверное, на эксперименты. Будешь ерничать, спущу на тебя этого бешеного старого волка.
— Понял, Альфа, — сдержанно отвечает Мариус. — Тогда я с вашего позволения загляну к лекарю?
Киваю, и Мариус торопливо семенит прочь, а я спускаюсь в подземелье и прячусь в тени, вслушиваясь в тихую беседу Верховного Жреца и Вестара.
— Теперь у него еще сыновья есть, — недовольно говорить мой брат. — Просто прелесть. Сразу двое сыновей.
— Завидовать плохо, — безапелляционно заявляет Жрец.
— А ты, рожа бородатая, в силах был тогда перевязать истинность на меня? — глухо рычит Вестар. — Я же тебе этот камень притащил, чтобы ты не подыгрывал Ивару! Это было доказательство того, что он дерьмовый муж, который не справляется со своими обязанностями, и я…
— А ты наркоман.
— Не уходи от темы!
— Илина не рассматривала тебя, как замену, — недовольно покряхтывает Жрец. — Да и зачем она тебе? Чтобы что? Чтобы в очередной раз какие-то свои комплексы погладить, а затем Илину уничтожить в своих гулянках?
— А, может, я влюблен? — ехидно и вредно отзывается Вестар. — И, может, любовь прелестной жены моего брата излечила бы меня?
— Нет. Она любила Ивара. И ты сам прекрасно это знаешь. И ты не от зависимости должен вылечиться, а от зависти к брату.
— Да он урод похлеще меня!
— Вот опять завидуешь.
— Ну, серьезно! Без Истинной рядом со своей ведьмой он бы загнулся, — рассерженно шипит Вестар. — И спился бы похлеще меня, а я, возможно, стал бы новым Альфой!
— Не стал бы.
— И у меня бы было два сына! И Илина бы влюбилась в меня, потому что… ну, как в такого не влюбиться? Да и вообще, она всегда ко мне неровно дышала…
Возможно, мне стоит Вестара закопать в лесу. Ровно до этого момента я его слова слушал с легкой пренебрежительной улыбкой. Я всегда знал, что он спит и видит, как я теряю власть, скатываюсь на дно и теряю все. Ничего нового, но его наглость не знает границ. Теперь он решил, что Илина ему симпатизировала. Вдох-выдох. Он — самоуверенный тупой болван.
— Как ты возбудился-то, братец, — самодовольный голос Вестара подобен резкой оплеухе. — Да, будь Жрец посговорчивее и более падок на звонкую монету, то это моим бы сыновьям он давал имена, а не твоим. Кстати, может, еще есть вариант провернуть такой фокус? Я бы и его сыновей принял бы как родных.
— Мы же с тобой нормально поговорили, — выхожу из тени, — что ты опять начинаешь?
— А что ты ко мне этого старпера подослал?
Вестар кивает на Жреца, который оглаживает бороду и задумчиво кряхтит, вглядываясь в угол темницы моего брата: