Измена. Право на истинную
Шрифт:
— Тебе помочь встать? — поднимает взгляд.
— Нет, — мило улыбаюсь я.
— Точно?
— Определенно, я сама справлюсь.
— Тогда у меня еще дело, — Вестар откидывается назад. — Темный Чародей Мариус требует, чтобы его прекратили так называть.
— Требует?
— Да, требует чуть не официальный указ, что он теперь не Темный Чародей, а…
— Кто? — вскидываю я бровь.
— Скромный дедуля, который шляется по лесам в поисках покоя.
— Отшельник?
— Отшельник
— Пусть идет к Жрецам. Там они имени его лишат и своим сделают.
— С ними он дел тоже не хочет иметь. Предлагаю вернуть его и посадить под замок, — Вестар приглаживает волосы. — Меня такие ребята нервируют.
— Он замечен в чем-то нехорошем? — с тихим подозрением спрашиваю я.
— Нет, но он странный. Он и раньше был таким, а теперь… Жуть, короче, — встает и шагает к двери. — И жуть, потому что вдруг и меня в старости ждет подобное? А я могу…
— Поэтому женись, — смеюсь я. — Это он такой, потому что одинокий.
— А я не одинокий, — Вестар оглядывается. — У меня есть семья. Вы моя стая. И Жрец был прав, у меня свой путь. Быть рядом с семьей.
***
— Вы же помните, что вы в первую очередь братья, — тихо и испуганно шепчет Лиара. — И только потом кто-то из вас Альфа.
Она сжимает мою руку, и внутри ее груди расползается страх, что этой ночью нить дружбы между ее братьями разорвется, когда Лес признает кого-то из них Альфой. Мы никого не выделяли, никому не пророчили власти и видели в Эрвине и Анрее равных друг другу, но сегодня кто-то займет место Ивара.
— Забудут, Ли, — тихо отзывается Вестар, — напомним.
Я смотрю на своих сыновей, которые похожи на своего отца, и не узнаю в них тех маленьких и пухлощеких мальчиков, чьи пальчики я целовала. Высокие, статные, широкоплечие.
Они оглядываются, и я улыбаюсь. Смогут ли они пройти через это испытание?
— Вздумаете чудить, — шипит Вестар, — выпорю. Каждого до кровавых волос.
Он тоже боится. Он помнит то ночное разочарование, которое его однажды поглотило и чуть не привело к безумию. И он не желает подобного ни одному из своих племянников.
— Вот устроили, а, — Анрей переглядывается с Эрвином. — За кого нас держат?
— Будто мы и без всего этого друг другу рожи не подправим, — Эрвин хмыкает.
— Не сейчас, — Ивар вздыхает.
— Мы все решили, — Анрей пожимает плечами, — кто не Альфа, тот уходит в Жрецы.
Я округляю глаза, а Верховный Жрец в стороне кашляет и выплевывает травинку:
— Когда вы это решили?
— Сегодня, — невозмутимо отвечает Эрвин. — И сегодня же после всего этого кто-то из нас уйдет с тобой, старик.
У меня сердце падает в пятки, и мы с Лиарой
— Не позволю…
— Ты уже не будешь Альфой, пап, — Анрей хмурится.
— Не смей, старый черт, — рычит Вестар на Верховного Жреца, — кого-то из них забирать с собой.
Налетает ветер, ныряет в кроны и порывами идет по кругу.
— Нет… — шепчу я. — Только не в Жрецы…
— Мы все решили, — Эрвин ласково улыбается.
— Тогда вы не готовы! — ветер подхватывает разъяренный рев Ивара, закручивается вокруг наших сыновей листьями, травинками и вспыхивающими серебром искрами.
Я кидаюсь к Эрвину и Анрею, чтобы вырвать их из вихря. К черту! Никто из них не будет Альфой и никого мы не потеряем.
— Лес должен изъявить волю! — Верховный Жрец оттаскивает меня.
— Я тебе не отдам своего сына! Никого из них! Не отдам!
Ветер усиливается, яростно треплет волосы, а затем лес стихает. Эрвин и Анрей смахивают с лиц спутанные локоны, и их через мгновение сбивает с ног новый порыв ветра. Их глаза вспыхивают голубыми огоньками, они недоуменно переглядываются, и Жрец шепчет:
— Никого не заберу, Миледи. Лес признал каждого из них.
— Я даже разочарован, — шепчет Эрвин. — Я уже речь подготовил, чтобы с тобой попрощаться.
— Как и я, — Анрей сдувает со лба локон. — Так нам друг от друга не избавиться?
Ивар переводит растерянный взгляд с одного сына на другого, и Вестар ехидно спрашивает:
— Ну, как ощущения быть теперь обычным оборотнем? Я-то, надеюсь, Советником так и останусь, а вот ты… всего-то вредный папка.
— Оба? — шепчет Ивар.
Анрей и Эрвин вновь переглядываются, обнажают зубы в улыбках, вскидывают лица к полной луне в громком вое, который ветром летит над лесом. И Северные Земли внимают голосу двух Альф.
— Оба… — выдыхает Ивар и в облегчении проводит рукой по лицу, — Милостивая Луна… — затем он притягивает меня с Лиарой к себе и шепчет. —Я, наверное, поседел…
— До меня тебе далеко, — Верховный Жрец кривится, — я тут с вами уже неизвестно, по какому кругу седею и седею… И это еще не конец, я так понимаю. Скоро начну лысеть.
Лиара с восторженным визгом вырывается из объятий Ивара и кидается к братьям:
— Оба! Оба! Оба!
Замечаю в волосах Ивара седую прядь у виска, касаюсь ее и ласково разворачиваю его лицо к себе:
— Ты как?
— Я готов к хижине в лесу и креслу-качалке, — мягко улыбается он.
— Рановато для кресла-качалки, — возмущенно шепчу я, — хотя я совсем не против сидеть, вышивать и слушать, как ты читаешь мне очередной роман о любви. Иногда можно разбавить их скучной философией.