Измена. Право на истинную

Рууд Рин

— Хитрая свинья, которая смекнула, что можно свечечки особыми сделать, плавить воск и подмешивать в него пару капель волшебного маслица. Это тебе не глотать дурь через рот, а медленно вдыхать. Дай угадаю, она тебе меняла свечи, когда ты, как сыч сидел у себя в кабинете или в библиотеке за книжками своими умными?

Сажусь и медленно выдыхаю ярость через ноздри.

— Так ты у нас тоже торчок? — Вестар наклоняется и скалится в улыбке, — но на другой дури сидел. Более изысканной, редкой, как подобает Альфе, да?

Да, Гриза у меня четко ассоциировалась

со свечами и мягкими огоньками в полумраке, которые, я думал, успокаивают меня и настраивают на медитативные вечера за книгами и письмами.

— Короче, я тут пошустрил, — Вестар падает на стул и вытягивает ноги, — и парочку охотников спровадил за свечной ведьмой.

Встает и потягивается:

— Так, отчитался, а теперь пойду найду ту служаночку. Я ей обещал флакончик вернуть и заверю, что Альфа не злится за ее шалость. Ты же не злишься?

Я молча моргаю, переваривая услышанное. И могло ли то ядреное вино, которым меня напоил Верховный Жрец выбить из меня накопленный свечной дурман, что делил меня с моим зверем надвое?

— А все говорил, — опять щелкает меня по носу, — я не такой, как ты. Да я никогда на дурь не сяду. Ни за что! — вздыхает и щурится. — Вот так ирония.

Выходит, а я недоумеваю, как я мог допустить подобное? Лес не ошибся, когда выбрал меня Альфой? Вестар по своему решению травил себя, а меня взяли и ласково нагнули со всех сторон. И я был рад обманываться, лишь бы не осматриваться по сторонам. Накрываю лицо ладонями и выдыхаю.

Скрип петель. Оглядываюсь. В дверях стоит Илина. Глаза разгораются диким и черным разочарованием, и она бесшумно отступает, а после закрывает дверь. Молча.

Глава 54. Хороший мальчик

Я почувствовала отчаяние Ивара и его ярость. И не смогла противиться желанию явиться к нему, чтобы оказаться рядом в минуту его слабости, а он…

Сидит голый посреди мастерской Гризы, лицо накрыл и тяжело так вздыхает, а затем оглядывается, и он меня не ждал. Застукала его в момент тоски по гадкой шлюхе, запахом которой провоняли все стены в мастерской.

Опять я себе все придумала, купилась на сладкие фантазии, в которых мы шагнули друг другу навстречу, коснулись не только волчьих душ, но и человеческих, познали на той глубине, на которую не каждый ныряет, потому что велика опасность утонуть и выплыть.

— Илина!

Молча шагаю прочь. В прошлый раз я была вся в слезах, соплях, криках и всхлипах, а сейчас глаза сухие и в груди нет того черного отчаяния. Я знала, что тень Гризы все еще осталась за нашими спинами.

— Илина.

— Не будь трусом, Ивар, беги к ней.

— Да чтоб тебя.

— И не преследуй меня голым, — вскидываю подбородок. — Это неприлично. Пожалей слуг.

— Стой, — утробно рычит мне вслед, и я оглядываюсь.

Замер в полумраке огромным пушистым волчарой, уши прижимает и клыки зубы.

— Зубы спрячь. Обалдел? — вскидываю бровь.

Уже волчика своего уговорил,

что с Гризой любовная любовь, а на жену-истинную можно зубки поскалить? Да я ему хвост вместе с хребтом сейчас вырву, а шкуру повешу в детской, чтобы его мои сыновья с малолетства поняли, что с Нареченными шутки плохи. Не надо их любить, но уважать будьте добры.

Ивар, удивленно навострив уши, облизывается, а затем несмело хвостом машет пару раз.

— Да-да, — зло щурюсь, — этот самый хвост тебе и вырву.

— Ты делаешь поспешные выводы, дорогая, — ворчит Ивар.

— Думаешь, не вырву?

— Вырвешь, но я не об этом.

— Я не удивлена твоей мразотности, Ивар, — цежу сквозь зубы. — Очень на тебя похоже. Сбросить напряжение, а после вспомнить о том, что у тебя так-то есть милая чародейка, которую ты трусливо выпнул из замка.

— Прекрати…

— И только посмей ее притащить сюда, — делаю шаг к Ивару, а он обескураженно пятится, будто от голодного медведя-шатуна. — Ты меня слышишь? И черта с два я сбегу теперь, — еще один бесшумный шаг. — Это мой замок, моя земля, мой лес, который унаследует один из моих сыновей.

— Остынь, Илина… — урчит Ивар, а затем падает на спину и открывает мохнатое пузо.

— Что ты делаешь? — рычу я.

— Не хочу ссориться, — косит на меня взгляд голубых волчьих глаз.

— А я с тобой не ссорюсь.

Разгневанная и обманутая в очередной раз женщина требует пнуть наглого и бессовестного волка под ребра, да посильнее, но лежачих не бьют, даже если очень хочется.

— Все было не так, как ты подумала.

— Да ты что? — вскидываю бровь.

За что Мать Луна меня так наказала, что связала с таким мерзавцем, у которого нет ни капли совести. За грехи в прошлой жизни? Что же я такого там натворила?

— Я не тоскую по Гризе, Илина.

— Хватит лгать. Ивар, будь хотя бы сейчас честным со мной и самим собой.

— В шкуре зверя я не могу лгать, — взгляда не отводит.

Ивар чуть ли не рыдал в мастерской Гризы. Такой голый, одинокий и уставший от жестокой жизни, в которой он бедный разнесчастный Альфа, и этому Альфе приходится рядом терпеть противную простушку. Все-таки можно и пнуть.

— Не заводись!

Вскакивает на лапы и отпрыгивает в сторону:

— Эта сука травила меня! — от рыка Ивара вибрируют стены, и воцаряется гнетущая тишина.

Он не хотел, чтобы я это услышала. И не потому, что он желал защитить Гризу. Он облажался: ни меня, ни себя не защитил. Он сделал ставку на человека, который оказался в своем эгоизме идиотом, и предал зверя, который недолюбливал милую чародейку.

И под его гневом таится страх, который он должен был испытать при первой встрече со мной. Страх потерять меня. Он бы стал той нитью, которая бы помогла распознать в своем окружении предателей и негодяев, ведь тогда он был на страже.

И Гриза лишь воспользовалась его эгоизмом и высокомерием в попытке достигнуть своих целей. Главный виновник — глупый и самонадеянный человек.