Измена. Простить, отпустить, отомстить?
Шрифт:
– Мамочка, - дочь потянулась ко мне корпусом, но замерла, увидеа, как вслед за ней тянется трубка от капельницы.
– Лежи тихонько. – Я села на кровать. – Как ты, малышка? Где папа?
– Пошел на планерку, сказал, что устроит всем разбор полетов.
– Понятно. Давно ушел?
– Минут десять назад. Тут скучно, - пожаловалась дочь.
– Знаю. А еще кормят всякой гадостью, а я тебе ничего не принесла.
– А мне ничего и нельзя.
Это правда. Голодание является частью терапии при кишечном гриппе. Иногда врачи предлагают овсяный кисель
Я бы просто не успела его приготовить. Утром, как только я встала и взялась за телефон, увидела сообщение и десять пропущенных от Савранского и еще столько же от моей мамы. Конечно я примчалась сюда как есть, даже душ не стала принимать. И всю дорогу корила себя за то, что выключила звук телефона перед сном. А теперь вот, моя малышка в больнице, а я ничем не могу ей помочь.
– Я соберу кое-какие вещи и заменю папу, хорошо?
Тома удивленно вскинула брови.
– Зачем?
– Ну как же… чтобы быть с тобой, пока ты болеешь. Разве ты не хочешь, чтобы с тобой лежала мама?
– Папа справляется, - поспешно ответила Тома. Я бы сказала, слишком поспешно, не потратив на раздумия и секунды. Нехорошее чувство царапнуло сердце: неужели я настолько плохая мать, что даже в болезни дети выбирают не меня?!
Когда Кеша выбрал другую женщину, мне было больно. Но когда ребенок выбирает другого родителя, только в этот момент ты понимаешь, насколько нелепа была твоя ревность раньше и как многогранно она звучит сейчас.
Оглянувшись, я положила сумку на пустую тумбу. Кроме нее и зарядки айфона, вещей в палате не было.
– Мы могли бы вместе позаниматься к школе, чтобы ты ничего не пропустила, и посмотреть мультики, и вообще хорошо провести время даже тут, в больнице.
– Я попрошу папу, чтобы он привез мои книги. Так что это не проблема, он со мной позанимается.
– Неужели ты по мне не скучаешь?
Мой голос дрогнул. Я не хотела показыать, до чего уязвлена, все это касалось только меня и Кеши, не девятилетней девочки, которая не помнит себя от усталости. Но все же. Все же я шмыгнула и задержала дыхание, прежде чем говорить дальше. В носу щипало так, что я вот-вот разревусь.
– Неужели, не хочешь, чтобы я приехала?
– Конечно хочу, - Тома решительно закивала, - но я выбираю папу.
– Да почему же?!
– Ему нужнее.
– Нужнее что, милая? Поддерживать тебя? Кормить из ложечки и занимать очередь за анализами?
– Нет, мам, - дочь закатила глаза, словно мы с ней говорили на разных языках, или она объясняла мне ну совсем уж примитивные вещи, - ему нужно отдохнуть.
– Здесь?! – Больничная палата, пусть даже и именуемая гордым словом «VIP» не похожа на курорт, которые так любил мой муж. Отели не меньше четырех звезд, со свежевыжатыми соками и кухней уровня хорошего московского ресторана.
– Да хоть где… лишь бы подальше от этой
Во первых, Тома говорила тихо, так что я не сразу расслышала, что она сказала.
Во-вторых, даже после не смогла сопоставить, кого моя дочь имеет ввиду. И только поймав ее красноречивый взгляд, поняла:
– Ты про Женю?!
– Евгению, - передразнила она.
Вид Томы указывал на то, что не так хороши балерины, как видятся из ложи театра. Когда начинаешь жить с этими зефирными принцессами в доме, выясняется, что королева в замке может быть только одна. Все остальные, включая моего придурочного мужа – золушки.
Неприятная правда, с которой столкнулась Тома, но это ее выбор. И выбор ее отца. А обсуждать похождения Савранского со своей девятилетней дочерью я считаю недостойным.
– Ладно, с папой я поговорю. Узнаю, его планы на этот счет. А ты пока расскажи, что ела перед тем, как тебе стало плохо и кто из класса уже заболел.
– В классе никто, а ела я салат.
– Какой?
Я удивилась. Тома обычно не признавала свежие овощи, могла схомячить огурцы или морковку, но стоило тем же огурцам попасть в салат, она теряла к ним интерес.
– Не знаю, у Жени они без названий.
– Ну что там было?
– Что-то вкусное, копченое, с майонезом. Она туда еще сухарики добавила, вообще хорошо вышло.
– Вы давно его готовили?
– Мам… - Тома посмотрела на меня как взрослая, - Евгения никогда ничего не готовит. Только это секрет. Она заказывает еду в пластиковых коробочках, а потом перекладывает по кастрюлькам.
– И Евгения тоже ела этот салат?
– Нет, конечно. Она такое не ест. И папу не кормит. Они держат фигуру, так что пускай он тут полежит, отдохнет, каши поест нормальной.
– Конечно, милая, конечно.
Внутри я закипала как чайник на плите. Это было уже чересчур. Савранский мог спать с кем хочет. Он мог говорить что хочет. Он даже имел право не давать мне развод, если ему так приблажило, но пока Тома живет с ним в одной квартире, он обязан обеспечить ей уход, досуг и питание!
Сам пусть жрет свой силос, но у ребенка на столе – первое, второе и… огурцы с морковкой! А не майонезный салат непонятно с каким сроком годности, учитывая что жирное мы никогда не ели и Томкин желудок мог не усвоить даже самое свежее магазинное блюдо.
Я была зла. Я была очень зла.
Руки чесались как перед хорошей дракой, а из ноздрей валил дым, как у быка на родео.
И именно в этот момент дверь палаты открылась, а на пороге появились мой муж и моя мама.
Глава 30
У мамы в руках знакомая с детства сумка холодильник, которую мы всегда брали с собой в отпуск. Если мне не изменяет память, в ней родительница перевозила контейнеры с котлетами, пюре и супом. Что ж, очень неприятно, что о ребенке позаботилась не я, зато можно быть спокойной – Тамару накормят свежей, домашней, полезной едой. И к стыду своему, этот пункт меня заботил гораздо меньше чем предстоящая разборка с мужем.