Измена. Простить, отпустить, отомстить?
Шрифт:
Тот, судя по стойке и выпученным глазам, тоже имел, что мне сказать.
– Явилась, - злобно просвистел Савранский, не обращая внимания на то, что в помещении мы не одни. Я почувствовала, как Тома сильнее сжала пальцы на моем локте и легко погладила дочь по руке, чтобы успокоить.
– Побудешь с бабушкой, малыш?
Она не успела ответить, как я встала с места. Взяла сумку, кивнула маме и направилась к выходу из палаты. Там, обернувшись на пороге, спросила у Кеши:
– Не хочешь поговорить?
–
– Тогда жду тебя в коридоре.
Закатывать скандал на глазах дочки – не в моих интересах. Мама тоже не самый подходящий зритель для таких театральных постановок. И по хорошему, положа руку на сердце, мне вообще не хотелось больше выяснять отношения и искать, кто из нас двоих больше не прав. Не мое это все, устала.
Как устала и от вечных претензий от своего то ли бывшего, то ли хрен пойми какого мужа.
– И где мы с позволения спросить, шлялись? – ядовито прошипел он, с разбега взяв нужную скорость.
Я осмотрелась. Ближайшая лавка занята женщиной, укачивавшей годовалого ребенка. Вряд ли ее обрадует наше соседство.
Оттолкнувшись от стены, я прошла в другую сторону длинного как кишка коридора, стараясь аккуратно обходить спешащих куда-то врачей. Возле окна оставалось пустое пространство, здесь все либо работали, либо болели, так что никто не залипал на снег и улицу перед отделением. Я поставила сумку на широкий подоконник и сама облокотилась на него.
Устала. Господи, как я устала!
– Почему ты вчера не ответила на телефонные звонки?
Савранский оказался у меня за спиной. Обернувшись, я увидела его изможденное лицо. Что ж, эта ночь и на нем отпечатала свой след. Родительство, милый, это не всегда забирать ребенка из школы и клеить грамоты на стену в коридоре. Иногда оно бывает вот таким…
– Извини, я выключила звук телефона.
– Ты никогда раньше так не делала, - в голосе не было прежних обвинительных нот. Он звучал пустым и равнодушным.
– Я просто хотела выспаться, отдохнуть.
– От чего?
Я молчала. Ну что я в самом деле скажу? От тебя? От работы? От груза ответственности, который все перекинули на мои плечи. Может быть это и сделало меня такой коротышкой. Не носи я на себе столько тонн чужих ожиданий, проблем, проекций, то смогла бы вырасти как Женечка, которой на всех плевать? Не знаю, не знаю...
Кеша потер переносицу и облакотился о подоконник рядом со мной.
– Что сказали врачи?
– Кровь чистая, бак пасев придет завтра, пока капать глюкозу, давать пробиотик и диета само собой. Но я считаю, что нужно подключать антибиотик?
– Зачем?
– Настя, тебя вчера не было! Ты не видела, в каком Тома была состоянии, - в отчаянии прокричал Савранский.
Вот так обвинения. Ну а его фактически не было прошлые девять лет и ни разу я не предъявляла ему за это. А вероятно стоило.
– Кеш, я не думаю, что
– Ты хочешь рассказать мне как лечить кишечный грипп?
– Господи, да это обычное отравление! Ну правда, не ищи палььму среди берез, ее там нет!
Глаза Савранского опасно сузились. Он тяжело вздохнул и сказал:
– Она не могла ничем отравиться.
– Почему же?
– Потому что Женя готовит полезную, разнообразную еду, которая дает силы и сохраняет молодость.
Это была не его фраза. Заученная как стих, она могла звучать от кого угодно, но только не моего мужа – любителя люля из баранины, жирного узбекского плова и тортов на сметане. Господи, это что ж страсть с людьми делает?!
– Кеша, проверь, кто приезжает к вам домой за час до твоего прихода.
На бледном как бумага лице мужа проступили багровые пятна:
– Ты намекаешь на то, что у Жени есть любовник?!
Я даже опешила. Смотрела на мужчину, которого знаю больше половины жизни и не понимала, когда он стал таким идиотом.
– Кеш, - трудно было скрыть растерянность в голосе. Я развела руками и глупо улыбнулась, - вот вроде взрослый мужик, а несешь такую херню, что мне даже разубеждать тебя не хочется. Просто, пожалуйста, не пропадай из вида, когда это приворотное зелье развеется. Я боюсь тебе станет очень плохо, когда ты поймешь, что натворил и как испортил свою жизнь.
Саврнаский пренебрежительно дернул плечом. Оттолкнувшись от подоконника он шагнул к стене, словно ему было неприятно стоять со мной рядом.
– Не намерен обсуждать с тобой свои отношения с Женей.
– Поверь, я тоже.
– Рад, что хотя бы в этом вопросе мы пришли к гармонии. Ты привезла вещи? Я планировал, что ты заменишь меня прямо с утра.
Я покачала головой.
– В обед?
– Не сдавался Кеша.
– Нет, Тамара попросила, чтобы с ней остался ты. Я считаю, она тоже имеет право голоса в таком вопросе.
– Ты шутишь?
– Отнюдь.
– Я пропущу работу.
– Дня три, не больше. И потом, тебе выпишут больничный.
– Насть, я руководитель.
– И вероятно весьма посредственный, раз твои подчиненные умрут без твоего трехдневного отсутствия. Кеша, мир не остановится, если ты проведешь немного времени со своим болеющим ребенком.
Несколько секунд он смотрел на меня. Пристально, как под микроскопом. Изучал, как ученый изучает пришпиленных на булавку стрекоз и букашек. Мне стало неуютно. Я так торопилась сюда, к Томе, что даже не думала о том, как выгляжу. Не делала прическу, просто натянула шапку, не красилась, одела то, что не требовало времени, которого и так не было. Просто натянула штаны на резинке и толстовку. Обычная одежда для прогулок по парку и самая неуместная, если выходишь на бой со своим бывшим.