Измена. Простить, отпустить, отомстить?
Шрифт:
– Простите, Анастасия Борисовна, пока заполняла историю, кофе пила и все на себя. Такая неуклюжая!
Неуклюжая. А еще очень красивая. Я замерла в двери, и не могла отвести взгляда от пшеничных волос, тонкой, точеной спины и цветка сакуры распустившегося вдоль позвонков.
– Хорошая татуировка, Женечка. Главное редкая, - только и смогла выдавить я.
Глава 8
Этот кабинет я занимала последние лет пять. С Женей - всего полгода. За время, что я проработала здесь, я изучила каждый уголок, каждый сантиметр своего
Третья паркетная доска от входа скрипит и потому я переступаю через нее сразу на четвёртую. Делаю шаг в сторону, чтобы не врезаться в ширму, огибаю стол, придерживая юбку рукой. На углу небольшой скол, об который легко зацепить колготки.
Пройдя все препятствия, я наконец добираюсь до своего места. Без суеты, не торопясь. Я ждала этой правды все полгода, Женечка ждёт всего пару минут - мы в неравных условиях.
Она стоит возле окна. В правильном солнечном свете она выглядит девочкой. Настолько юной, настолько очаровательной, что я недоумеваю: ей то все это на хрена?!
Савранскому скоро сорок. Личностный кризис, храп, шибзанутая семейка, алименты.
Я знаю плюсы своего мужа, и они даже на ладонь не перекрывают то дерьмо, которое Жене придётся расхлёбывать.
Но она, кажется, ещё ни о чем не догадывается. Потому что смотрит на меня Девой Марией и прячет смирённую улыбку за воротником медицинского халата.
– Анастасия Борисовна, это не то что вы подумали!
– А что я подумала?
Я вываливаю из сумки все содержимое на стол и ищу в этом мусоре таблетки от головной боли. Башка вот-вот взорвется. Виски скрутило тугим жгутом, отчего перед глазами заплясали солнечные зайчики.
– То что я сплю с Вашим мужем…
– Милая, - устало отмахиваюсь я, - я видела то видео. Там тебе точно не до сна. Ты отрабатывала свой новый золотой кулон с усердием отличницы с первой парты.
Женя хватается за красивую висюльку у себя на шее и густо краснеет.
– Этот кулон я сама себе купила…
– Да?! Значит Кеша ещё и жлоб. Сочувствую.
Я говорю, но совсем не смотрю на свою ассистентку. У меня задача важнее: найти чертовы таблетки! Если я не выпью обезболивающее, то… умру?! Обезболивающие они же… от боли? А у меня сейчас не просто болит, у меня стучит и рвётся, вот тут, прямо в сердце.
Я тяжело дышу. Воздух стал густым, горячим, как забытый на солнце пудинг.
Каждый вздох через силу. Каждый выдох сквозь молитву.
Господи, пускай она уйдёт… Иначе я не смогу!
– Вы ничего не понимаете, Аркадий чуткий, честный, очень ранимый человек! Мы любим друг друга, - быстро тараторит Женечка.
И я ей даже верю. Пускай любят,
– Жень, уйди, пожалуйста.
Да что ж так душно-то! Стягиваю с себя свитер и остаюсь в тонкой бельевой майке. Кожа горит и хочется содрать ее вместе с одеждой.
– Анастасия Борисовна, это все неправильно, вы меня столькому научили… вы же мне как мама!
– Правильно. А Савранский как папа. А инцест это дело семейное. Так, Женек?
Моя ассистентка некрасиво открывает рот, как выкинутая на берег рыбка. Она хочет что-то сказать, но я ее не слышу. Наклоняюсь над столом и закрываю глаза рукой. Где эти таблетки?! Они должны быть в сумке, черт бы их побрал!
– Анастасия Борисовна, вам плохо?
Чувствую на своём плече чужие ладони. Прохладные и нежные на ощупь они дарят секундное облегчение, но потом меня скручивает ещё сильнее.
Не от боли. От отвращения. В первую очередь к себе.
– Женя, просто уйди, - я отпихиваю ее в сторону.
– Но как же, мы ведь не поговорили. Вы не услышали мою точку зрения.
Да, Ешкин дрын! Я знаю эту точку зрения! При ближайшем рассмотрении эта точка оказывается плотно сжатым анусом и от неё сильно смердит!
Умный, меланхоличный заведующий клиники и «не такая как все» ординатор. Случайные прикосновения, долгие взгляды, переписки до полуночи и наконец первый невинный секс где-нибудь в подсобке. От него до развратной оргии, которую нам показали в ресторане не так много времени. Каких-то два - три месяца.
Милая Женя, я знаю все! Особенно то, что я в эти игры больше не играю!
– Жень, принеси пожалуйста воды, - шепчу я не своим голосом.
Моя уже бывшая ассистентка срывается в коридор к кулеру, я бегу вслед за ней и быстро, пока она не поняла подвох, захлопываю дверь. Два оборота ключа и я спасена! По крайней мере у меня есть несколько часов тишины, когда мне не будут ссать в уши своей космической, неземной любовью. Как мерзко.
Как же все это мерзко!
– Анастасия Борисовна, откройте.
Я наваливаюсь на дверь всем весом и теперь, без вида этой ангельской мордашки перед собой, наконец могу дышать. Глубоко, тяжело, рвано, как утопающий, который все-таки доплыл до берега.
– Женя, лучше не нарывайся. А иначе на правах твоей рабочей мамы, отхожу тебя хворостиной по хребтине.
– Анастасия Борисовна, ну мы же взрослые люди…
– Нет, Женечка. Взрослая тут только я. А вы: престарелый козел с преждевременной эякуляцией и молодая швабра без моральных принципов!