Измена. Тайный наследник. Том 2

Лаврова Алиса

— В моих венах течет яд, мое тело болит. но сердце мое ликует, говорит он.

— Надеюсь, теперь вам легче.

— Благодарю... Я чувствую исцеляющее прикосновение ваших нитей, наместница.

Касаюсь пальцами камня, который Тайдел дал мне перед тем, как я покинула дом вместе с императором Шрайком.

— Если бы не эта вещь, я, возможно, сейчас не стояла бы перед вами. То что произошло - несправедливо.То, что они сделали с вами - чудовищно.

— Справедливости не существует, — говорит Тайдел. — Есть только воля людей, обладающих силой, и разум, который позволяет им использовать

силу во вред, или во благо.Если бы справедливость была, то эти несчастные солдаты были бы живы. Но они мертвы, и каждая их смерть - трагедия для тех, кто их знал. У вас есть сила, которой лишены все остальные. Если вы прислушаетесь к своему сердцу, оно даст вам верное направление. Если вы возьмете эту ответственность на себя, вы сможете избежать подобного в будущем.

— Что бы вы сделали с ними? — я оглядываюсь на князей, терпеливо ждущих, преклонив колени.

— Меня предупреждали, что так может произойти. Князь Каэн предлагал мне помощь, предлагал предотвратить то, что случилось позже, но я отказался, предпочтя поступить так, как диктует закон. И едва не случилась катастрофа. Так что не спрашивайте меня.

— Они виноваты в том, что случилось, а не вы. — говорю я.

— Но с ними вам придется править империей. Какими бы они ни были, они нужны вам, чтобы удержать ее.

— Похоже на то, но я прошу вас решить, что с ними будет, — говорю я, глядя в его честные прозрачно-голубые глаза.

57

— Тогда я выступаю за прощение, — говорит он и его лицо трогает едва заметная улыбка. — Их не исправит наказание, а ваша власть будет подорвана, если вы лишитесь сразу дюжины сильнейших князей.

— Они не пощадили тебя.

— И не пощадят, если у них возникнет возможность докончить начатое. Но других князей у нас пока нет. Мы должны применять силы там, где это принесет пользу. Быть милосерднми там, где возможно и жестокость там, где нет другого выбора.

— Я поняла вас, архимагистр, — говорю я и оборачиваюсь к драконам.

— Великие князья, видит бог, что вы не достойны милости, — говорю я, сама удивляясь тому, как твердо звучит мой голос, — но милость будет вам дарована. Можете встать с колен. Я чувствую в их сердцах, что их посещает ликование и облегчение. Они встают и некоторые из них даже не могут сдержать эмоции и улыбаются друг другу.

Я смотрю на них, и вдруг в голову мне приходит осознание, что я должна сказать дальше. Слова сами собой слетает с моих губ и я понимаю, что каждое из них верно и точно.

— Однако каждый из вас, в наказание должен выплатить половину от своего состояния в пользу магистериума. И вы должны будете отправить на обучение под начало архимагистра Тайдела, каждого из ваших наследников, пока, те не достигнут совершеннолетия. Это плата за ваше предательство и залог того, что вы не совершите глупостей, что могут привести к последующим бедам.

— Это неслыханно, кривится один из драконов. Другой просто злобно смотрит. Князь Вигор даже порывается сделать шаг мне навстречу, чтобы высказать свои возражения. Но Клинк так угрожающе шипит на него, что дракону остается только замереть на месте. Я сжимаю его сердце нитями и смотрю в темные глаза.

— Вы хоть понимаете,

что это значит для наших домов? Вы разоряете нас, вы лишаете нас крови… — выкрикивает он.

— Вы уверены, князь Вигор? Подумайте еще раз. Быть может вам придут в голову другие слова, и свежие идеи? — говорю я, сжимая его еще сильнее. — Может быть вы хотите испытать хотя бы долю тех мучений, что причинили архимагистру Тайделу, когда служили узурпатору Салемсу?

— Возражений нет, — хрипит он трясясь всем телом, — пожалуйста, не нужно…

Я смотрю на него и чувствую одновременно жалость и отвращение. Голос мой словно бы наполняется сталью и усиленный нитями бьет по князьям, словно плеть.

— Помните, кто оказал вам милость. Если бы не Тайдел, вы бы сейчас гнили в темнице так же, как он до сегодняшнего утра.

— Да, я понимаю, простите, — хватая ртом воздух говорит дракон и его тусклые нити пытаются обвить мои, пока я, наконец, не отпускаю его слабое тело.

Я читаю в его сознании все, что мне нужно. Вижу, как в его голове зреют сразу несколько планов мести лично мне и каждому, кто мне дорог. Ни грама сожалений в гнилом сердце этого князя нет. Что же, с этим придется что-то делать. Я ясно осознаю, что мне придется теперь держать князей предельно близко, чтобы я всегда могла видеть их чувства, как на ладони.

— Семьям каждого из погибших сегодня солдат вы лично принесете извинения и щедро компенсируете их утрату. Это ясно?

— Да, наместница, — говорят они чуть не хором.

Я киваю, чувствуя, как колотится мое сердце. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Меня словно бы с ног до головы прошивает сила и уверенность, которой я никогда не ощущала прежде. Словно это говорю не я, но одновременно и я.

— Завтра рано утром я жду всех вас в зале советов. Теперь можете идти.

Драконы молча расходятся, и пока они идут, я читаю в разуме каждого из них целую бурю ненавистных чувств. Конечно, они считают. что я поступаю несправедливо. Они считают, что каждый из них выполнил бы роль, которая нежеланно обрушилась на меня, намного лучше.

— Они возненавидят вас, Анна, — говорит Тайдел, — или будут уважать.

— Мне не нужно от них ни то, ни другое, — говорю я, обнимая живот, — Все, что мне нужно, это чтобы они работали на благо империи и мой сын, когда родится, получил империю такой сильной, как это только возможно. Я буду учиться у каждого из них всему, что они знают, чтобы всегда быть на шаг впереди.

Тайдел задерживает на мне странный долгий изучающий взгляд. Он смотрит так, будто видит меня впервые по-настоящему.

— Что спрашиваю я, наконец.

— Теперь я понимаю гораздо больше, —, отвечает он. — Теперь я понимаю, почему император устроил все именно так. Возьмите ее, она слишком тяжела для моих искалеченных пальцев. Ваши руки куда крепче, они удержат ее до тех пор, пока наследник не явится в этот мир.

Его дрожащие пальцы передают мне корону, и я сжимаю ее в руках, чувствуя ее тяжесть и скрытую в ней невероятную силу. Память всех императорв, которые когда-либо носили ее, волнами окатывает меня, словно море, и мне приходится сделать усилие, чтобы остановить этот поток, чтобы он не захлестнул меня с головой.