Измена. Тайный наследник. Том 2
Шрифт:
— Кто это рядом с Киллианом?
Виктор смотрит мне в глаза и мгновение молчит, словно знает ответ, но не хочет говорить.
— Кажется, это София, — говорит он, — одна из тайных жен вашего истинного. Она немного изменила облик, но я узнаю ее. — при этих словах Виктор морщится, словно ему до крайности неприятно произносить эти слова.
— Ты думаешь ее заставили служить Салемсу, чтобы поиздеваться над Каэном?
— Я думаю, что она послужила причиной того, что его сумели поймать. Не обошлось без предательства.
Я вглядываюсь в ее лицо и в памяти возникает сцена, в которой она,
Виктор рассказал мне обо всем уже давно, о том, как Каэн решил убедить всех в том, что я беременна истинным наследником, хотя сам был уверен, что я не заберемению уже никогда. Как привел в дом тайных жен, которых пытался сделать частью нашей семьи… Но до того, как я увидела их лично, для меня это все оставалось лишь дикой историей, которая имеет ко мне лишь косвенное отношение. Теперь же я вдруг испытываю укол боли такой силы, словно у меня из под ног выбивают опору. Я не помню подробностей, но чувство обиды и горечи разливается внутри меня, словно отравляющий яд. Это все правда. Это все реально. Это и правда было со мной.
51
— Почему ты не рассказал мне всего? — спрашиваю я Виктора, когда спустя несколько мгновений беру себя в руки. По щекам моим сами по себе катятся слезы, которые я не могу сдержать, сколько ни пытаюсь. Все, что я вспоминаю теперь, было словно не со мной, словно другая Анна испытала всю эту боль и унижение, но эту боль я, между тем, чувствую, как свою.
— Я не знаю всего, к сожалению, или счастью, — говорит Виктор.
— Это было ошибкой, — говорю я, в ужасе, — я не должна была возвращаться, я не должна была его видеть.
— Он ваша судьба, он ваш истинный, и вы носите его ребенка, — говорит Витор, пытаясь успокоить меня.
В голове вспышкой возникает безобразная сцена и слова Каэна:
«— Выйди и закрой дверь, сквозняк, не видишь, девушкам холодно. Мы поговорим с тобой позже, Анна.»
— Он чудовище… — шепчу я через силу, чувствуя, как меня скручивает от боли. И в эту секунду, словно прорывает плотину и воспоминания, что дремали в глубине, смертельной лавиной обрушиваются на меня, воскрешая в моем сердце всю боль, которая была скрыта.
«Ты всегда будешь моей истинной, и всегда будешь делать то, что я хочу.»
Площадь, огромная толпа народа, голос Салемса, ревущий над толпой, яркое палящее солнце и руки Виктора. держащие меня, все это исчезает, и остается только голос Каэна.
«»Моя любовь к тебе ярче, чем свет этого солнца»
— Лучше бы я умерла, лучше бы я никогда не вспоминала… — шепчу я, чувствуя, как все внутри меня содрогается.
— Послушайте, все это в прошлом, все это было в другой вашей жизни. Вы не обязаны прощать Каэна, вы не обязаны быть рядом с ним, вы ничем ему не обязаны после того, что он сделал. Вы мать истинного дракона и все, что сейчас важно, сохранить его жизнь. Если для этого нужно сохранить жизнь Каэну, разве вы не сделаете этого, что бы он ни натворил? Посмотрите мне в глаза.
Тон Виктора настолько
— Вы носите под сердцем настоящее чудо, и эта сила дается вам не просто так. В ваших руках будущее всей империи. Господь подарил вам силу, чтобы вы употребили ее во благо.
Я смотрю в его обожженное лицо и понимаю, что он прав.
— Я никогда не буду с ним больше, — говорю я твердо.
— Главное - спасите его жизнь, после этого, любое ваше решение будет верным.
— Но я не могу, я не чувствую в нем даже намека на нити. Они выжгли его силу без остатка, — говорю я, пытаясь перекричать гремящий голос Салемса.
— Вы можете все, что угодно, — говорит Виктор. В его глазах я вижу такую яростную веру в меня и в мою силу, что боль, которую обрушивают на меня непрошенные воспоминания, отходит назад. Его взгляд отрезвляет меня, возвращает в реальность. Заставляет увидеть все его глазами. И я понимаю, что он прав. — Князь предал вас, унизил и заставил страдать. Уже ничто не изменит этого. Но посмотрите на него теперь.
Я поворачиваюсь к площади и вглядываюсь в его лицо. Виктор прав, теперь он совсем другой. В нем нет той наглой уверенности, той гордой влюбленности в себя, той безрассудной веры, что любое действие, которое он совершает — это хорошо, даже если это причиняет кому-то боль. Сохранился только взгляд, твердый и непоколибимый взгляд. Он равнодушно слушает, обвинительную речь Салемса и с улыбкой смотрит на солнце, словно приветствуя бога. Такого Каэна нет в моих воспоминаниях.
Салемс, наконец, замолкает и дает слово Каэну.
— Я бы отдал все, чтобы увидеть тебя снова, но мне больше нечего отдать, кроме моей жизни. Я предал тебя. и погубил тебя, я виновен. Прощения не будет! Ее рука не коснется моего лица, ее сердце не почувствует моих слез. Я все сделал сам, погубил ту, что любил, погубил ту, что любила меня. Погубил свою истинную этими руками.
Когда он, умолкает, обхватывая лицо ладонями, я вдруг осознаю, что слезы на моих щеках высохли.
Я вдруг осознаю, что того Каэна, что причинил мне боль, больше нет. Как и нет той Анны.
Прежняя Анна умерла тогда, в пустыне, вся ее кровь вытекла и впиталась в песок, а Каэн умер в темнице. Если бы сейчас наши глаза встретились, то мы не узнали бы друг друга. Я ношу его имя и его ребенка, но не обязана носить в душе все остальное. Осознание этого внезапно отрезвляет меня, словно поток ледяной воды и я понимаю, что я имею право быть совершенно свободной от этой боли, от своего прошлого.
— Салемс безумец, он решил использовать корону для казни, — с ужасом говорит Виктор.
— Что с ним будет?
— Она сожжет его заживо, как любого смертного, осмелившегося посягнуть на имперскую власть. Чтобы выдержать ее жар, нужно обладать огромной силой…. Это конец. Даже если вы сможете разжечь его силу, он слишком слаб.
Впервые я слышу, что голос Виктора дрожит. Впервые я слышу в его голосе неподдельный страх.
— Что мне делать?
— Молиться, и просить милости у господа, — шепчет Виктор.
52