Измена. Я ее не брошу

Марика Ани

— Маленькая, — Дамир не выдерживает мою жалкий вид и к себе перетягивает. Он и вправду старается меня вывести из кокона, растормошить.

— Я в порядке, Дам, — натянуто улыбаюсь и обнимаю за шею. Главное — он рядом, остальное не важно. Мы преодолеем всё. Вместе. И это единственное, во что я верю. — Так какой у нас план? Ты поговорить хотел.

— План простой, Беда, — Дамир отстраняется, смотрит в глаза пристально, щёку большим пальцем оглаживает. — Ты уедешь далеко. В другую страну. Выберешь сама континент, сменишь имя. И начнёшь всё

с чистого листа. О деньгах не волнуйся, твой счёт никто не закроет, и Натан будет следить за ним.

— Что? — кажется, я оглохла. — Ты бросаешь меня?

— Должен был это сделать ещё полгода назад, в тот самый день, когда ты захотела уйти, — хмыкает Дамир и, поднявшись, отходит к окну. Закуривает возле форточки.

— Мы ведь вместе можем уехать. Неужели твоя месть важнее нас? — вскакиваю, просто не верю, что он так поступает со мной.

— Ты важнее всего, Ника! — поправляет он, выдыхая дым. — У меня подписка о невыезде. Я застрял в Петербурге и рисковать тобой больше не собираюсь.

— Подписка о невыезде из-за Камиля? Ты же сказал, он жив! — голос срывается на крик, морщусь от собственных децибелов.

— Это не отменяет того факта, что я в него стрелял, — хмыкает Дамир, бросая тяжёлый взгляд. — Завтра мы вернемся в город. Пара дней уйдёт, чтобы Натану сделать тебе новые документы. Как раз подпишешь документы о разводе, а я подберу проверенного водителя, который отвезет тебя в Москву. Там выберешь сама рейс и улетишь.

— Я никуда не уеду! — мотаю головой и, дойдя до него, висну на руке. — Тем более нужно дать показания. Тебе пришлось стрелять, чтобы меня защитить! Если бы я хотела сбежать, не возвращалась бы в Петербург! И потом, я могу заявление написать на Камиля и Динару.

— Ты не будешь лезть в это дело и просто улетишь! — перебивает Дамир, разворачиваясь и жёстко перехватывая за локти. — Просто сделай, как я прошу.

Смотрит строго, выворачивает всю мою душу наизнанку. Я ведь из-за него вернулась. Доказать всем и каждому хотела, что смогу бороться за него, за его дело. Не выдержав, опускаю глаза в пол и тихо всхлипываю. Просто чувствую повисшую недосказанность. Он что-то скрывает. Что-то важное. И обиднее от этого вдвойне. Обещал ведь не скрывать ничего.

— В первую очередь позаботься о себе и о нашем сыне, Ника. Мы ведь уже решили, ты ждёшь его, — моими же словами давит и смещает ладонь к животу. — Из-за меня вы оба в опасности. И я был эгоистом, когда пытался удержать тебя.

— Ты нас найдёшь? — голос дрожит, слёзы по щекам безостановочно катятся. Чувствую себя ужасно жалкой, но мне нужно знать.

— Я свою Беду везде найду, — тихо так замечает Дамир и губами к макушке прижимается. За подбородок тянет, заставляя поднять голову. И целует в солёные губы. Ласково, совсем нежно.

— Воняет, — морщу нос и отхожу. Не переношу запах никотина, тошнота в нос бьёт и в буквальном смысле выворачивает. И эти дни, пока мы были в счастливом уединении, мужчина не курил.

— Сейчас проветрю, —

хмыкает Дам и отпускает.

Пока я прибираюсь на кухне, мужчина ненадолго распахивает все окна, запуская морозный воздух, и зажигает камин. Устраивает удобное лежбище, притаскивая матрас, одеяло и подушку. Мы частенько засыпали, смотря на потрескивающие поленья и огонь.

Тянет меня. Охотно льну к нему. Больше не хочу выяснять отношения. Во всяком случае, не сегодня.

Просыпаюсь на рассвете, крепко прижатая к груди Дамира. Я всегда раньше него просыпаюсь. И долго им любуюсь. Глажу по лицу, отчего и он просыпается, улыбается, пытается губами мои пальцы поймать и хрипло здоровается. Мне нравятся наши маленькие ритуалы. Вот и сейчас едва-едва касаюсь подушечками пальцев его щеки, оглаживаю нос, стараюсь убрать заломы между бровями. Он слишком часто хмурится, аж следы остаются даже в расслабленном состоянии.

Вспоминаю наш вчерашний план и, грустно вздохнув, кладу голову на грудь. Там, где громко бьётся его каменное сердце. Дам с шумом выдыхает прямо в макушку горячий воздух и зарывается пальцами в волосы. Массирует кожу головы. Проснулся-таки.

Мы долго валяемся, наслаждаемся последними спокойными минутами тишины и уединения. Напитываемся друг другом впрок. А после медленно собираем немногочисленные пожитки. Завтракаем вчерашним ужином. Сдаём дом администрации и выезжаем.

Каникулы закончились.

Я подгибаю ноги под себя, устраиваюсь боком на сиденье. Дамир переплетает наши пальцы и держит меня. Согревает и свою уверенность передаёт. Едет очень медленно, будто пытается растянуть дорогу домой.

Телефон в сумке трезвонит. Тянусь за ним и включаю громкую связь, потому что на проводе Натан. И, скорее всего, он звонит Дамиру.

— ЗдорОво, мамочка! — довольно весело приветствует.

— Привет, ты на громкой, — закатываю глаза, неосознанно улыбаясь.

— Понял. С непристойными предложениями повременю и флиртовать не буду, — усмехается паяц.

— Нарываешься, — тихо рычит Дам.

— Так, ты сразу ко мне езжай, — переходит на деловой тон Натан. — У Дины твоей очень крепкая голова оказалась. Уже очнулась и доводит весь медперсонал своими истериками да капризами. Правда, не помнит, в какую аварию попала и с кем. Что нам на руку. Я подкинул разоблачение о её фальшивой беременности. Хотела в больнице полежать, вот и полежит, пока скандал не стихнет…

— А Камиль? — выпаливаю, грызя ноготь. — Он очнулся?

— Кам… — тянет Натан.

— Это сейчас не важно, — перебивает раздражённо Дамир. — Мне нужно, чтобы ты сделал Нике новый загранпаспорт.

— Зачем? — интересуется адвокат.

— Расскажу при встрече, — отмахивается мужчина, — Что по Валиеву-старшему?

— Ребята полковника вчера с поличным его поймали. Он тебя во всеоружии ждал, а приехал омон. В общем, ему не до вас сейчас, даёт показания по нелегальному оружию, что было изъято вчера, — хмыкает Натан.