Измена. Я ее не брошу

Марика Ани

Откладываю телефон на торпедку и стараюсь абстрагироваться от мужского разговора. Мне вообще не хочется ничего слушать про этих Валиевых.

Глава 37

Ника

Слишком быстро пролетают два дня. У нас остаётся одна ночь. Завтра я уеду из Петербурга. И когда вернусь — неизвестно.

Эти пару дней мы мало виделись. Дамир был в разъездах, его вызывали следователи по любому поводу или даже без. Я же сидела в квартире, принадлежащей Натану. Мужчины параноили

и не позволяли даже поехать к себе.

Мне очень не хватало общения, я варилась в собственном соку и боялась позвонить оставшейся подруге. Вдруг поделюсь с Кристиной, а она тоже предпочтёт рассказать чужим людям.

Именно в эту ночь мне не спится, ворочаюсь, кручусь. Сама не отдыхаю и Дамиру не даю.

— Расслабься, Ник, — пряча зевок, просит мужчина и обнимает крепче.

Я практически полностью взбираюсь на Дамира. Зарываюсь носом в сгиб шеи, запускаю прохладные пальцы под футболку. Согреваюсь им и прикрываю глаза. Макушкой чувствую улыбку и поцелуй. А ягодицы обжигают горячие ладони.

Мы довольно долго лежим в полной тишине. Темноте и спокойствии. Вдыхаю его запах и, наконец, засыпаю. Просыпаюсь глубокой ночью, веду ладонями по пустым простыням и непонимающе сажусь. Дамира нет.

Укутавшись в одеяло, иду на поиски мужчины. Он курит на кухне возле панорамных окон. Вся его поза напряжённая, воинственная. Ему тоже не спится этой ночью. Подобравшись со спины, обнимаю. Прижимаюсь губами к позвоночнику между лопаток. Дамир тянет на себя, и мы меняемся местами. Подтягиваю выше сползающее одеяло и смотрю на ночной Санкт-Петербург.

Крупные хлопья снега покрывают серые постройки да голые деревья белоснежным ковром. Кружатся за окном. А с нашей высоты открывается безумно красивый пейзаж. Мой любимый город даже в три часа ночи не спит. Завлекает яркими огнями, раздвижными мостами и старинной архитектурой.

Пока я завороженно рассматриваю оседающие на окно снежинки, Дамир стягивает с меня одеяло, запускает ладонь под сорочку и прижимает к животу.

Разворачиваюсь, обнимаю за шею. Мужчина склоняется и целует. Мягко совсем, почти невесомо. Лаской своей заряжает, да так, что бабочки в животе трепещут. От него пахнет сигаретами. И все эти дни меня откровенно мутил этот запах. Но сейчас я наслаждаюсь им. Лёгкие наполняю и отвечаю самозабвенно.

— Иди в постель, я сейчас подойду, — шепчет, отрываясь от губ. Смотрит с нежностью, поглаживает свободной рукой поясницу, разгоняя проснувшихся мурашек.

Мотаю головой и тяну ночную сорочку наверх, полностью обнажаясь. Серые глаза вспыхивают возбуждением и голодом. Он отстраняется, давая мне пространство. Глубоко затягивается и, потушив сигарету, зарывается пятерней в волосы. Кожу головы царапает слегка и, притянув к себе, сминает губы в новом поцелуе. Совершенно другом, жадном, жарком.

Мы долго стоим, прижавшись друг к другу, и просто целуемся. Мужские ладони гуляют по моему нагому телу, оглаживают бока, касаются

везде. Ласкают, заряжают, воспламеняют. Сама корябаю ногтями по торсу, отметины оставляю, запускаю пальцы под боксеры, ощущая силу его желания. И наслаждаюсь каждым мгновением.

Отстранившись, Дамир разворачивает меня обратно к окнам. Упираюсь ладонями в стекло, дыхание перевожу и собираюсь с мыслями. Охнув, царапаю стекло и выгибаюсь.

Дам ласкает языком бьющуюся жилку. Сжимает грудь, кончиками пальцев пощипывает и трёт соски. Стон срывается с губ, меня молнией удовольствия прошибает, разрядами проносится прямо к низу живота, что камнем тянет.

Он целует холку, прикусывает слегка и, оставляя дорожку из поцелуев на позвонках, спускается прямо к пояснице.

— Повернись ко мне, — хрипит Дамир.

Пошатываясь, разворачиваюсь. Он утыкается носом в живот и целует его, вызывая какой-то новый трепет. Аж сердце сжимается.

Очень медленно стягивает последний барьер — трусики. Затылком к холодному стеклу прижимаюсь, остужая кипящую кровь.

— Дам! — вскрикиваю, когда его губы прижимаются к лону, а язык безошибочно находит клитор.

Он закидывает одну мою ногу себе на плечо и усиливает напор. Держит крепко за бедра и вырисовывает узоры языком. Спазмы по всему телу разносят возбуждение и удовольствие. Я откровенно кричу, в волосы на макушке зарываюсь, пытаясь себя удержать. Воздухом давлюсь и подаюсь бёдрами, совсем теряя контроль.

— Дам, — всхлипываю, кусая губу, когда он добавляет пальцы и скользит глубже. На стеночки надавливает, уничтожая меня окончательно.

Оргазм яркой вспышкой накрывает. Конвульсивно дёрнувшись, буквально повисаю в руках мужчины. Шепчу что-то бессвязное, пытаясь одновременно его к себе притянуть и отстранить. Дамир поднимается, удерживает в объятьях.

— Безумно красивая, — урчит, разворачивая обратно к окну. Сам же мои ладони на стекло кладёт и своими накрывает. Заставляет посмотреть на наше отражение. На мои ошалелые глаза, растрёпанные волосы и красные щеки.

— Дамир, — вздыхаю, чувствуя ягодицами его плоть. Он сильнее толкается, потирается.

— Прогнись, маленькая, — шепчет, целуя в висок.

Выполняю его просьбу, продолжая удерживать зрительный контакт в отражении. Меня охватывает озноб, а по телу проносится новый жар желания.

Его руки смещаются на бёдра, тянут на себя. Аж приходится на носочки встать. Рвано выдохнув, Дамир очень мягко толкается. Заполняет полностью и замирает.

— Всё хорошо? — спрашивает, убирая волосы на одно плечо. Киваю. — Останови, если будет слишком.

Киваю ещё раз и, охнув, царапаю стекло. Дамир с оттяжкой толкается. Придерживает за бёдра, а после ускоряется. Двигается быстро, мощно, вжимает в окно и неотрывно смотрит в отражение. В нём будто первобытный зверь просыпается. И я сильнее прогибаюсь, принимая его и таким: диким, необузданным.