Измена. Я лучше чем она
Шрифт:
– Еще один поцелуй. Только…
– Что?
– Поцелуй, будто сама желаешь именно этого.
Ничего не отвечаю. Хочу еще раз посмотреть, как Ворон будет гореть под влиянием. Любопытно. Но причина не только такая. Я хочу еще раз испытать власть над ним. Боже, какая я сволочь. Набралась от Давида что ли садизма?
– Хорошо. Наклонись, я не достаю.
Но как только собираюсь сама привстать на носочки, босые пальца соскальзывают с неустойчивого камешка, и я с размаху падаю на бедро. Прекрасно! Синяки обеспечены.
Глава 14
Глушу
У порога стоят босоножки Дины. Приехала, значит.
Интересно, как отдохнула?
Купить ей билеты решение пришло спонтанно, но поразмыслив я понял, что уводил Дину от преследования Ворона. Тот завелся не на шутку. Даже деньги предлагал придурок, будто у меня своих мало. Но отправить ее не помешало, пусть Славка немного успокоится.
Прет его. Кому как не мне понимать, что это такое. У Ворона как у бешеной псины слюна при виде моей жены бежит. Впервые вижу, чтобы такое творилось с ним. Никогда по бабьему мясу не страдал, здесь же вывернуло наизнанку. Смешно! Капает же на Дину. Мою, мать его, жену.
Бесит немного. Ок, вру. Реально раздражает. Перманентное желание начистить морду Ворону не пропадает. Приличия есть у него нет? Хорошо, что не вижу его тройку дней, иначе точно сорвался. В последнее время кроме имени моей фиктивной половины у Славича ничего изо рта не вываливается.
Зайти к ней, что ли?
Пока задаю себе вопрос уже поднимаюсь по лестнице и без стука вхожу в спальню Дины. Ох, сук…
Около кровати стоит она, сосредоточено переодевается. Влажные длинные волосы хлещут по спине. Красивый изгиб, надо заметить. Я до этого внимания особо не обращал, а здесь все в глаза бросается. Округлая упругая задница. Поворачивается боком и в обзор попадают охеренные сиськи. Не то что охеренные, а улетные.
Неторопливо исследую каждую деталь великолепного тела Дины. Как эстет любуюсь редкой картиной. Там есть что заценить. Оказывается, конфетка дефицитная Барская. Ворон заценил, а я облажался. Не то, что не знал, что Дина обладательница оскаровской фигуры, но только теперь оцениваю с другой стороны ее. С какой? Сам не понимаю.
– Давид? – очухиваюсь, когда удивленный голос врезается в уши. – Ты что здесь делаешь?
Она прижимает к груди скомканную рубашку. Рукав падает ниже, провожаю его взглядом и мое внимание привлекает огромный синяк на изящном бедре. Он как уродливая клякса выделяется на загорелой бронзовой коже. Когда успела-то, пару дней всего дома не было, а потемнела будто вялилась на солнце неделю.
– Что это? – киваю на гематому.
– Выйди, пожалуйста. Дай мне переодеться.
– Нет.
– Почему?
Что ответить? Мне так хочется. Вот и все.
Она суровеет лицом и судорожно пытается продышаться. Понимаю.
– Одевайся. Не мешаю.
Нагло прохожу дальше и разваливаюсь в кресле. Упираюсь макушкой в подголовник, расставляю ноги и не моргая отслеживаю каждое движение. Стесняется. Вижу, что сворачивается в колючий шипящий клубок. Краснеть от злости не краснеет, только еще секунда и взорвется как нагретая на солнце банка газировки.
– Хочешь шоу? Что тебе нужно?
Она все еще в гребаных ажурных мини трусах. Чтобы натянуть рубаху, ей нужно как минимум расправить ее и накинуть на себя. Только это значит, что ей придется светануть грудью. Интересно. Сможет или нет?
Усаживаюсь удобнее, чтобы не пропустить момент. Может тоже рассмотрю этакое, отчего у Ворона крышу рвет. Почти не моргаю. Подпираю щеку и киваю. Даю отмашку. Мол, чего застыла. Давай исполняй стриптиз.
Три. Два. Один.
– Псих!
Отталкиваю летящее в меня барахло. Бесится львица. Аж шерсть дыбом. Вся искрится, как заклинившая в одном бешеном режиме гирлянда. Какая встреча, надо же. Не умеем мы себя вести как оказывается. И договариваться тоже без вариантов.
Следом отталкиваю, кажется, сумку. Перебор, дорогая. Вскакиваю. В мгновенье ока оказываюсь около. Выдираю рубаху и всем телом прижимаю к себе. Брыкается дикарка, шипит и скалится. А меня, блядь, прет!
Прет настолько, что залипаю.
Жадно поглощаю каждую эмоцию. Жру Дину взглядом. Магнетизм рвет вены и мозги. Пресыщенность становится блеклой и вовсе пропадает. Сейчас во мне бушует инстинкт охотника. Задавить и поглотить. Вот что нужно.
– Успокойся, – завожу ей руки сильнее за спину. Скручиваю ее, зажимаю. – С приездом, дорогая.
– Пошел ты, Давид, – плюется огнем.
Мы верно реально парочка сумасшедших. Иначе как описать что происходит. Нет подходящих слов. Густое и грозное плавает в воздухе, проникает в кровушку, бадяжит сильнее, впрыскиваю дозу адреналина и черт возьми… мутного желания.
– Как время провела? Пошло на пользу? – приближаю свое лицо к ее. – Понравилось?
– Все лучше, чем с тобой, Барский, – кусает за шею с силой. Дергаюсь и шиплю, а дикарка мстительно улыбается. – По крайней мере там хотя бы желанной себя чувствую.
– Что?
– То! Пусти меня сейчас же.
Отталкиваю и отворачиваюсь, чтобы не натворить дел. Информация меня оглушает. Я привык, что она как домашняя кошка, привык, что не смеет с кем-то спать, флиртовать и подобное тому. Даже восхищенные взгляды в стороны жены принимал, как некую игру. Мне было плевать. Плевать!
Сейчас что не так? Разве она мне интересна? Бред… Бред.
– Так кому ты там желанна?
Прищуриваюсь только потому, чтобы рожу совсем не перекорежило. Как бесноватого корячит. Ничего, все пройдет. Просто чувство собственничества (ненужной жены) обострилось. Привык, что делиться ни с кем не могу. Не в моих правилах.