Измена

Романов Дмитрий Васильевич

– Извини, но больше у меня ничего нет. Идти в монастырскую кухню не стоит, повара спят, а где что лежит, я не знаю. Будить их тоже не хочу, нам ни к чему лишние разговоры. В монастыре слишком много сторонниц графа. Боюсь, ты останешься голодным.

Откусывая черный хлеб и запивая его кисловатым вином, Беллатор вдруг почувствовал, что ничего вкуснее в жизни не ел. Вот что значит голод! Признавшись в этом, добавил:

– Я не воин и к лишениям не привык. Но сегодня мне

довелось испытать краешек военной судьбины. Боюсь, она мне не по вкусу.

– Она никому не по вкусу.
– Фелиция быстро перекрестилась, повернувшись к иконостасу.
– Но, боюсь, нам не избежать войны. Мы слишком мирно жили несколько столетий, накопив немало богатств. Это внушает зависть и жадность.

– Ты имеешь в виду имгардцев?

– Нет, у нас хватило бы сил держать их на расстоянии, но есть противники куда страшнее.

– Ты говоришь о южанах?

Она пристально посмотрела на юг, будто видела то, чего не видел Беллатор.

– Да. Там копится страшная сила. Если они двинутся, они сомнут не только имгардцев и всех тех, кто стоит между ними и нами, но и нас. И на помощь кого-то из соседей звать бесполезно, они сами под ударом. У нас нет союзников.

– Неужели это так опасно?
– от ее безнадежного голоса у Беллатора по спине прошла холодная дрожь.
– Я читал эти давние пророчества, но мне казалось, что написано это не о нашем времени.

– Увы, это о нас. Боюсь, будет даже хуже, чем описано в пророчестве. Южане не щадят никого, предпочитая засевать пустые поля своими посевами.

Беллатор отставил стакан с вином, погрузившись в размышления.

– И у нас нет короля, чтобы объединить народ. Сильвер жаловался, что даже в последнем военном походе, когда они сражались с имгардцами, посреди битвы часть войска отказалась выполнять его приказы. Спорили, имеет ли право он их отдавать. И проклинали всех Медиаторов.

Фелиция кивнула головой.

– Это ужасно. Но даже единение народа ничего не решит. Я не вижу доброго для нас исхода. Врагов слишком много. Они сильны и безжалостны. Боюсь, время Терминуса истекает.

– Ты произносишь горестные слова, тетушка. Но в нашем королевстве еще случаются диковинные вещи.

– Ты говоришь об исчезновении Родолфо?

– И о нем тоже. Но главным образом - об Инкуссе.

– Загадочный монил? Ты веришь в его силу?

– Я знаю о его силе, тетя. Я не меньше твоего читал древние предания. В них говорится, что, пока камень в руках истинного короля, Терминус непобедим.

– Это так. Но у нас нет ни короля, ни камня.

– Да. Но, по крайней мере, известно у кого треть камня. Я понимаю, тебе неприятно

об этом говорить, но Тетриус у графа Контрарио. Как он у него оказался, неизвестно, но с его помощью он управляет людьми. Еще ни один слуга его не предал, хотя он не платит никому ни гроша и обращается с ними, как с жалкими рабами. Более того, от него враги уезжают друзьями. Думаю, и власть Зинеллы над отцом из того же источника. Хотя в последнее время отец из-под влияния уходит. Интересно, что могло произойти?

Настоятельница подняла тонкую руку, призывая к вниманию.

– На днях у нас попросила убежище молодая женщина, переодетая в мужское платье. Она призналась мне, что была любовницей графа и служила у него экономкой. Но что-то произошло, о чем она мне не сказала, и она убежала.

– Убежала? Из замка Контрарио?
– поразился Беллатор.
– Тетя, это невозможно! Тебя обманывают!

Монахиня встала и прошлась по комнате, перебирая четки и наклонив голову. Беллатор беспокойно следил за ней. Наконец она произнесла:

– Нет, это не так. Смею думать, я умею отличать правду от лжи. Она не лгала.

– Но, тетя, как такое может быть?
– Беллатор иронично приподнял одну бровь.
– Служанка Контрарио, причем не просто служанка, а любовница, и вдруг спокойно покидает замок! Тогда там поистине должно случиться нечто поразительное! Хотя...
– он ненадолго задумался, сопоставляя факты, - если по времени это совпадает с визитом к графу четверых заговорщиков, то возможно, ей помог кто-то из них. Но вот кто?

– Ты говоришь о маркизе Пульшире, лэрде Патреме, сэре Фугите, и нескио?

– Ты хорошо осведомлена, тетя.

– В монастырях ведомо многое. Но о том, что они ездили в замок, я не знала. Роуэна до сих пор нет, и вестей он не посылал.

– Может быть, мне стоит поговорить с беглянкой, тетя? Тогда многое прояснится.

Фелиция отрицательно качнула головой.

– Она к этому не готова.

– Но у нас мало времени!

– Времени всегда мало. Но подумай, хочешь ли ты иметь достоверные сведения о графе?

– Безусловно!

– Тогда нужно подождать, когда она сама придет к нужному нам решению. Я расскажу ей кое-что о нашем будущем, и пусть она все решит сама.

Беллатор решил быть благоразумным и не настаивать на своем.

– Хорошо, тетя. Скажи хотя бы, как ее зовут. Возможно, ее имя всплывет в каком-нибудь разговоре.

– Агнесс.
– Тетя верила в благоразумие и выдержку племянника.

– Агнесс?
– повторил Беллатор.
– Мне это имя ничего не говорит. Но я его запомню.