Изменяя правила

Люкс Сагара

— Присаживайся, парень.

Вместо того чтобы сесть напротив меня, он подходит к окну.

— Через несколько месяцев должны зацвести вишнёвые деревья, — неспешно начинает он. — Я помню, как однажды ты, я и Хитоши сидели посреди сада и смотрели на них. — Дядя улыбается, вспоминая те времена. — Я бы хотел повторить это снова.

Я сжимаю пальцы в кулаки, но не возражаю.

— Если Оябун так хочет, я сделаю это.

Когда дядя поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его лицо печально.

—

Я когда-нибудь говорил тебе, почему люблю цветущую сакуру?

Да. Много раз. И всё же прошу его повторить.

— Почему?

Оябун вздыхает.

— Потому что они открываются за ночь, цветут несколько дней и исчезают навсегда. Жизнь, рано или поздно, исчезает. И знаешь, что остаётся?

— Честь?

— Сожаление, — поправляет он. — О том, что мы не сделали большего, не провели достаточно времени с теми, кого любим. О том, что не простили.

Я долго смотрю на дядю, не понимая, к чему он клонит.

Оябун не извиняется.

Он берёт на себя ответственность за свой выбор.

— Жизнь не только коротка, Джун. Она ещё и сложна. И мы — стрекозы, танцующие посреди бури. — Он делает паузу, чтобы перевести дыхание. — Иногда течение несёт нас именно туда, куда мы хотим. В других случаях — в противоположную сторону. Неважно, сколько силы в твоих крыльях. Стрекоза не может изменить направление ветра: она может лишь приспособиться к нему и попытаться взлететь как можно выше.

Чувствую, как внутрь меня прокрадывается странное предчувствие.

— Что ты пытаешься мне сказать?

Шаг за шагом Оябун приближается ко мне. Он садится за стол с измученным вздохом.

— За последние несколько недель ты много времени проводил с сыном Хитоши.

— И?

— Что ты думаешь о нём?

Инстинкт подсказывает мне солгать. Я всегда следовал своим инстинктам, но в данном случае не могу этого сделать, ибо связан с Оябуном узами верности, уважения и чести.

— Брайан маленький, но у него очень живой ум.

Оябун улыбается.

Не помню, чтобы когда-нибудь видел у него такую улыбку.

— Я подозревал это. Видишь ли, Джун, все мы стрекозы, а чужеземка, которую Хитоши привёл с собой, — это буря, которая нас поглотила. Если ты понимаешь, о чём я?

— Думаю, да.

На самом деле, я боюсь, что да. Дядя — очень хороший наблюдатель. Хоть и небольшой, но есть шанс, что он заметил, как я смотрю на Глорию. Хитоши одержим ею, но официальных связей между ними нет. Даже если бы стало известно, что мы с ней в отношениях, никто не мог бы возражать — хотя это будет открытой войной в семье Иноуэ.

— Как только её увидел, я понял, — она доставит нам проблемы. Я подумывал избавиться от неё, но Хитоши был непреклонен. Он даже зашёл так далеко, что угрожал мне…

От недоумения

широко раскрываю глаза.

— Он поставил меня перед выбором: принять её или отказаться от него. — Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что никогда не видел его таким усталым. Дядя летел так далеко, как только мог. Он встретил бурю, но в конце концов ему пришлось склониться перед ней. — Мне не нравится эта иностранка, и никогда не понравится, но, как ты заметил, у её сына есть достоинства. У Хитоши бесчисленные недостатки, но он сможет принести честь нашей семье.

Это неправда. Мужчина не может принести в семью то, чего у него нет. У Хитоши нет ни чести, ни уважения. Кроме того, он неверен. Будь он верен, то не заставил бы отца выбирать между ним и объектом своей одержимости.

Я качаю головой, злой как никогда.

— Будь я на месте Хитоши, то взлетел бы так высоко, что сумел бы обойти бурю.

— Ты бы бросил женщину.

Может, это только моё впечатление, но вместо утверждения мне слышится вопрос.

«Ты бы оставил женщину?»

Мои мысли летят быстро. На мгновение я вижу себя на месте Хитоши. Представляю, как каждое утро просыпаюсь рядом с Глорией, провожу дни, обучая Брайана драться или играть в шахматы… Интересно, смог бы я отказаться от всего этого во имя своей семьи. Смог бы? На словах я не колеблюсь, но пустота внутри меня подсказывает, что превратить это утверждение в факт будет совсем непросто.

И мне это не нравится.

Скрип возвращает меня в настоящее. Дядя встал с кресла и подошёл ко мне, опуская руку мне на плечо.

— Знаешь, Джун, мне бы очень хотелось, чтобы ты стал моим преемником. Чтобы твой дух был менее беспокойным… Если бы ты согласился жениться и произвести на свет наследника, я бы проигнорировал угрозу Хитоши и передал власть тебе. Из тебя мог бы получиться великий оябун.

Вместо этого я навсегда останусь убийцей семьи Иноуэ.

А ведь именно этого я и хотел, верно?

Я никогда не хотел походить на Хитоши и брать на себя его обязанности. И всё же, когда дядя говорит мне, что он согласился на брак между сыном и Глорией ради блага семьи, я чувствую в груди пустоту.

Глава 16

Глория

Сиэтл, настоящее время

Ветер покачивает кроны вишнёвых деревьев.

Странно. Всего несколько дней назад мне было достаточно выглянуть в окно, чтобы почувствовать себя частью сна — или далёкого мира. Теперь всё изменилось. Цветы сакуры опали, часть окружающего леса сгорела. Небо хмурое, тяжёлое от дождя; его запах я чувствую в воздухе уже несколько часов, но он всё никак не может упасть на землю.