Изнанка Истины
Шрифт:
В центре пещеры, подле невысокой каменной плиты — не то стола, не то алтаря, тускло отблескивающего глянцем — стоял Рэи Ранамон, откинув капюшон своего «плаща». Одной рукой он легонько опирался о поверхность камня, в другой же держал тоненький длинный стек со сплюснутым краем.
— Здесь — пятьсот сорок две свечи, — негромко повторил он, медленно обводя пещеру глазами. — Какие-то из них зажглись совсем недавно. Многие уже вошли в силу, разгоревшись самым ярким светом. А некоторые уже догорают, светя нам последние дни…
—
Я тоже смутно почувствовал, к чему ведёт Ранамон, но он не собирался долго нас томить.
— Это — всё племя Рэи, — склонил голову псоглавец. — Все живущие ныне его дочери и сыновья. Почти столько же свечей горит сегодня в Храмах Дэри и Самэйи… И если добавить к ним неполную тысячу огоньков, зажжённых в крошечных Святынях ещё полутора десятков племён, перед вами будет весь народ R'ea-Kitarr — все те из нас, кто сегодня дышит воздухом этого Мира. Чуть больше двух с половиной тысяч жизней.
— В элитном отряде Императорской гвардии три тысячи человек, — невольно вырвалось у Тиры.
Уголки губ Ранамона дрогнули в грустной усмешке.
— Так и есть. Мы — очень малочисленный народ… Нас намного меньше, чем существ любой другой расы Мира. Даже полурослики, даже дриады, живущие, как и мы, лишь в пределах единственной в Мире собственной территории, превосходят нас самое малое в десять раз. Я уж не говорю о людях, эльфах-Rocca, гномах и орках — сравнивать с ними просто нелепо… Нам не тягаться ни с кем из них в численности, силе, влиянии, магических способностях, богатстве собственной земли. И только Память — то единственное, в чём все вы уступаете нам…
— Почему? — не удержалась принцесса, чуточку уязвленная за человечество.
Ранамон бросил задумчивый взгляд вверх. Янтарный блеск его глаз отражал огоньки свечей.
— Потому, что наша Память намного древнее и глубже, чем у всех остальных под этим Солнцем и Луной. Она хранит прежнее величие народа R'ea-Kitarr… и боль его сокрушительной гибели в междоусобной борьбе. Она не даёт нам забыть о том, как пламя этой борьбы дотла спалило мир, в котором мы жили, и жалкие остатки R'ea-Kitarr, спасённые своим богом, вынуждены были искать новый приют. О том, как мы обрели его в юном, только что созданном Мире, и как на наших глазах другие народы и расы заполняли страницы его истории…
— Так значит, вы всё-таки лгали нам, — не выдержал я. — Когда торжественно клялись в вере в Яроша и Таргоса, переходя в подданнство Империи и в лоно нашей Церкви? Становились Светлыми Жрецами, проповедовали Истины, правили службы во имя Братьев-Богов… Лгали от начала и до конца?…
— Нет, — Ранамон спокойно покачал головой. — Не лгали. Хотя и не были откровенны во всём… Ярош и Таргос действительно существовали. И на самом деле создали этот Мир, а также многих его жителей — хотя и не нас. Память об этом также живёт в наших Храмах и говорит с нами голосами предков —
Он подошёл к стене, чтобы поправить слегка накренившуюся свечу лёгким касанием стека.
— Вот — наша истинная религия, — произнёс он. — Она не даёт забыть ни о чём из того, что было с тех самых пор, как первые из R'ea-Kitarr увидели свет… И не возбраняет славить других богов и служить им, продолжая помнить о том, что мы творения Дагона.
Дагон…
Чужое имя резануло слух, отчего-то показавшись неприятным. Я напряг память, перебирая все ереси или ложные пророчества, о которых слышал или когда-либо читал…
— Никогда не слышала о нём… — Шаэриэнн почти что озвучила мои мысли.
— Поверьте, я очень удивился бы, будь это иначе, — отозвался Ранамон без тени иронии. — Вашим народам, хозяевам Мира, не было нужды хранить его историю… Вы сорили, разбрасывались ею, словно пьяный богатей — серебром из кошеля: когда бездумно, а когда и умышленно подчиняя многое из прошлого непрестанно меняющимся собственным интересам. Мы же были лишены такой роскоши, хорошо зная цену каждому сбережённому медяку…
— Но летописи и хроники Императорской библиотеки ведут начало от Ярошева Слова! Его записывали первые Жрецы под диктовку самого Пресветлого! — в запале выкрикнула принцесса.
— А Хранилище Свитков в Долине Aellthae бережёт уникальные рукописи Предтеч, повествующие о начале времён!… — Шаэриэнн отстала от неё лишь на миг.
Но Ранамон безжалостно покачал головой:
— И все они переписывались не один десяток раз в угоду тому или иному правителю, окольным путём взошедшему на престол. Или служителям культа, желавшим непременно доказать, что именно их бог — единственно истинный или самый главный…
— Все эти источники тщательно изучались магами, — Антонио скептически пожал плечами. — Достоверность большинства из них давно доказана…
— Вам ли не знать, — псоглавец прищурил глаза, — что у магов всегда и везде есть свои интересы. И уж этим «доказательствам» стоило бы верить в последнюю очередь…
— И кому же тогда верить? — Шаэриэнн опасно прищурилась. — Очевидно, вам, не так ли?
Но Ранамон не принял вызова.
— Нет, не нам. Мы лишь храним монеты, однако не чеканим их. Верить нужно Вам: эльфам, людям, гномам, оркам… Вам. Только не переписанным, а настоящим…
Он повернулся к стене, у которой стоял. Его пальцы легонько тронули шершавый камень. Миг — и часть стены со свечами на уровне его груди бесшумно скользнула вбок, открывая глубокую нишу.
— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы показать Свечи Жизней. — Когда псоглавец обернулся к нам, в его руках были две толстые книги. — Я хотел, чтобы вы увидели… это. Ибо только так вы сможете понять, что же происходит в Мире на самом деле. И что пытаются из этого извлечь… набольшие моего народа.