Изнанка Истины
Шрифт:
Не скрывая любопытства, я присмотрелся к жилищам псоглавцев повнимательнее — и ничего такого уж необычного не заметил. Разве что небольшие ниши под плоскими крышами, заменяющие им окна в стенах, да пологи, плетёные из гибкой лозы, наряду со шкурами каких-то крупных животных прикрывающие вход вместо дверей… Дома стояли кучно, однако вовсе не жались друг к другу. Навскидку я насчитал их около полусотни — но, несомненно, селение было намного больше: ведь мы вошли в него снизу и могли видеть только то, что нам позволял рассмотреть лес и царящий под его кронами полумрак.
От меня не укрылось, как дрогнули плечи
Задумавшись, я едва уловил какое-то движение внизу под ногами, однако успел-таки в последний миг уклониться. Маленький кожаный мяч, ударившись о камень, отлетел в сторону и запрыгал вниз, заставив нас поневоле замедлить шаг.
Вдогонку за ним из-за угла ближайшего дома вылетели двое запыхавшихся детей: смешные вихрастые мальчишки-«волчата» с озорными искорками в ярких глазах. Вылетели и замерли, настороженно прижавшись друг к другу, виновато поджимая длинные хвосты.
Ранован, откинув капюшон, одарил их недовольным взглядом и отрывисто произнёс несколько резких хриплых звуков на чужом гортанном языке. Парни понурились ещё больше и, опустив головы, поспешили исчезнуть с глаз долой, напрочь позабыв про «сбежавший» мяч.
Не сдержавшись, я вполголоса поинтересовался у нашего проводника:
— Не слишком ли сурово с ними?
Ранован, вновь превратившись из грозного наставника в юношу, обременённого грузом взрослых проблем, дёрнул ухом и сухо пояснил:
— Время учёбы. Не игры.
Что ж… Чужой град — другой уклад. И Ранован явно не стремился развивать эту тему. Я прикусил язык и продолжил молча осматриваться по сторонам.
А посмотреть было на что. Поселение вовсе не было «вымершим», невзирая на царящую вокруг тишину… По мере того, как мы продвигались вглубь, перед глазами появлялось всё больше местных жителей, занятых своими делами. И, на самом деле, их нехитрый быт не так уж сильно отличался от нашего, человеческого…
Мой взгляд упал на старика с поседевшей от времени шерстью: он сидел на пороге своего дома и, щуря подслеповатые глаза, плёл туесок из желтоватых ленточек лыка, ловко перебирая их своими широкими пальцами. На небольшом отдалении прошли двое мужчин, негромко беседующих между собой, и свернули куда-то в сторону. А чуть дальше наш путь пересёкся с женщиной в нарядном синем хитоне. Невысокая и грациозная, с несметным количеством серёжек, украшающих острые уши, она опустила очи долу, на кувшин с водой, который держала в руках, и посторонилась, давая нам пройти…
Наша четвёрка вовсе не выглядела необычно: многие местные точно так же скрывали под капюшонами лица, хотя и тех, кто игнорировал эту деталь одеяния, было немало. Но я заметил, что Ранован немного ускорил шаг, стремясь побыстрее провести нас через жилую часть поселения. Куда мы направлялись — стало понятно спустя пару десятинок…
С каждым шагом наклон горы становился всё круче. Миновав последние дома, тропка резко оборвалась,
Перед первой ступенью Ранован остановился.
— Храм Памяти, — ответил он на незаданный нами вопрос. Почтение и трепет в его голосе выдавали особое значение этого места.
— Вы не с нами? — подала голос Тира.
Юноша с видимым сожалением покачал головой:
— Нет… Рэи-мэрато желает видеть в Храме только вас. Такова его воля.
Грот встретил нас коротким сумрачным коридором. В конце его просматривалась такая же узкая высокая арка как и та, через которую мы попали внутрь. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел, что её прикрывает занавесь из множества плетёных из лозы длинных «кос», свисающих с каменного потолка. В точности так же в поселении обустраивали входы в дома…
Отчего-то эта деталь придала уверенности в том, что ничего плохого нас не ждёт.
Я сделал шаг вперёд, раздвигая «косы» плечом — и, забывшись, замер у самого порога, окунувшись в море мягкого золотого света…
Свечи!… Несчётное количество ярких маленьких огоньков глядело на нас со всех сторон, словно диковинные светлячки, облепившие стены круглой широкой пещеры. Казалось, достаточно лишь неосторожного движения — и они замечутся, закружатся, взмывая под высокий свод…
В самом верху, подрагивая, сливались с камнем тени, создавая иллюзию ничем не ограниченной высоты. Им вторили пляшущие под дуновениями сквозняка тёмные пятнышки, робко прячущиеся за пламенные язычки. Неповторимый «живой» узор на стенах и полу невольно приковывал взгляд, заставляя зачарованно следить за тем, как свет и тьма бесконечно перевоплощаются друг в друга — но сам миг перехода всякий раз оставался неуловим.
За моей спиной восхищённо вздохнула Тира. Антонио подавил восторженный возглас. Шаэриэнн молчала — но почему-то мне без труда удалось представить её зелёные глаза, широко распахнутые в изумлении…
Я непроизвольно втянул ноздрями воздух, пахнущий можжевельником и сосновой смолой — к нему примешивался едва уловимый аромат каких-то неизвестных благовоний. И тогда в гулкой торжественной тишине, наполняющей всё вокруг, до моих ушей донеслось это…
Шорох.
Нет, шёпот.
Шёпот тысячи голосов, едва уловимых на самой грани слуха… Слова, одновременно знакомые и неизвестные, расплываются, теряются — достаточно попытаться разобрать, расслышать хотя бы одно. Удивлённый вопрос… резкий ответ… нежное воркование… колыбельная песня… грубый окрик… испуганный вздох… Что это?
Гуляющий под куполом ветер?
Капли подземной воды, точащей камень?
Моя фантазия, разыгравшаяся от души?
Но мне почудилось — перешёптываются свечи: переглядываясь, перемигиваясь друг с другом… и с нами. Ярош и Таргос — сколько же их тут?… Сотни — а может быть, даже тысячи…
— Их — пятьсот сорок две.
Знакомый хрипловатый голос вдребезги разбил тишину — и властвующие над нею таинственные голоса испуганно замолкли. Я моргнул, сбрасывая пелену наваждения, почти физически пленившего меня.