Изнанка Истины

Алёхина Евгения

Подтверждая мои догадки, говорящие показались на тёмной дорожке со стороны, противоположной той, которую обследовали мы с Альтаром. Ранамона и Вэлиона даже в темноте узнать удалось без труда. А вот третий их компаньон — тоже псоглавец — нам ещё не встречался…

— Ты сам видел их, — приостановившись, Ранамон повернулся к человеку. — И, как я понял, лишь убедился в правоте моих слов.

Мастер-Маг легонько наклонил голову:

— Да, так и есть.

— Карсиндар, я присматриваю за ними с самого первого дня… — Теперь Ранамон смотрел на второго псоглавца. Тон его звучал

спокойно и уверенно:

— Девчонка, ведущая следствие, совсем юна и неопытна. Её напарница, эльфийка, похоже, более проницательна — однако у той какая-то своя беда… Каторга давит на неё — это видно невооружённым глазом. Она угнетена, нервна и забита…

— Не удивлюсь, — подхватил Вэлион, — если её завербовали прямо в палаческих застенках. И тень отправки в Седону в кандалах заключённой до сих пор не отпустила её…

Я скрипнула зубами.

— В любом случае, Селлорио обещал прибыть сюда, как только освободится, — продолжил Мастер-Маг. — Хочет посмотреть своими глазами на то, что произошло, и убедиться, что опасности нет…

Псоглавец, названный Карсиндаром, скептически хмыкнул:

— Не очень-то он спешит…

— Напомню тебе, что в столице он не груши околачивает… — Голос Вэлиона зазвучал с укоризной. — Чего стоит только устранение Паука… Старый хрыч и на покое мог бы стать нешуточной проблемой. Боги знают, как ему удалось до всего докопаться — но, к счастью, Селлорио всегда начеку. Не подвёл и здесь…

Ночь!…

Лица Тонио со своего места я видеть не могла. Но когда перевела взгляд на каменный профиль Альтара — у меня перехватило дыхание.

Потемневшие от боли глаза, стиснутые в ярости зубы… Бездна! Как же мне это было знакомо!…

Держись, Каратель! — мысленно взмолилась я, чувствуя, как в глазах предательски защипало. Ты не вернёшь его к жизни… Но завершить его дело и отомстить — это тебе целиком по силам!…

Разумеется, он не мог ни видеть, ни слышать меня. И хвала Ночи… Но в этот миг я отчётливо поняла, что Селлорио, кем бы он ни был, только что нажил себе смертельного врага. И я ему очень не завидую…

Между тем два псоглавца и человек вплотную приблизились к Стене. Видно было, как Карсиндар подносит к углублению-«скважине» четырёхпалую руку-лапу, сжатую в кулак.

— Что за… ?

Ночь Милосердная… Что Антонио уже успел там натворить?!

— Позволь мне. — Ранамон, подвинув Карсиндара плечом, поднёс к замку камень собственного перстня. Через миг на Стене рядом с ними с глухим скрипом проступил овальный контур портала, открывающего проход.

— Сразу видно, что это земля Рэи, — прежде чем шагнуть внутрь, Вэлион усмехнулся. — Вижу, Ранамон, ты здесь на короткой ноге не только с лесом, но и с камнем…

Слышно было, как хмыкнул Карсиндар, даже не пытаясь скрыть раздражение: шутка явно не пришлась ему по вкусу.

— Да нет… Просто этот Ключ стоит вставлять немного сильнее, — кротко ответил наш бывший Проводник.

Три фигуры друг за дружкой скрылись в тёмном коридоре. Механизм, запирающий за ними невидимую дверь, снова заскрипел, приходя в действие, после чего Лес опять погрузился в тишину.

Какое-то время мы по-прежнему

сидели молча без единого движения — но всё оставалось спокойно.

— Тень Безымянного!… — выдохнул Альтар наконец.

— Вот теперь нам пора уходить отсюда… — Рожерия перевела сбитое от волнения дыхание. — И поскорее!… Шаэ! Ты откроешь нам Путь?

— Постараюсь… — услышала собственный голос я.

Однако Leithe Caemmine распахнулся перед нами сам — стоило нам выбраться из укрытия. Разумеется, мы не медлили, торопясь быстрее покинуть опасное место — и совсем скоро снова выбрались в пустующую ночью долину Святыни. Тира Рожерия заставила себя сосредоточиться, собрав остатки сил — и опять при помощи своей Иглы повела нас в обратный путь.

В дом, отданный в наше распоряжение, мы вернулись без приключений. Выбираясь из своего последнего поворота, я с облегчением услышала знакомые звуки — в зале у камина хрипло били часы.

Ночь!… Нас не было всего около оры — а такое чувство, что целая вечность осталась позади…

Впрочем, удивиться этому я так и не успела.

Тире ещё хватило выдержки повернуться и увериться, что домой попали все, кого она вела за собой. После этого она глухо хрипнула и кулём повалилась на пол.

Сердито отогнав в стороны взволнованных Тонио и Альтара, я склонилась над принцессой, быстро убедилась, что она дышит, и поудобнее перехватила её запястья…

— Мою сумку сюда, быстро! — не глядя бросила я, спеша сосредоточиться на внутренних ощущениях. Через пару мгновений знакомую кожаную торбу, пахнущую лекарствами, мне сунули прямо под нос.

— Альтар! Найди там жёлтый флакон с притёртой пробкой и сломай на ней печать… — моя Сила понемногу уже начала подпитывать исчерпанную ауру Тиры, и я не хотела прерывать налаженный контакт.

Когда Каратель исполнил мою просьбу, я, извернувшись, но по прежнему не выпуская Тириных рук, прихватила флакон губами и выпила содержимое единым глотком. Всё тут же завертелось перед глазами, контуры предметов утратили чёткость и расплылись, зашумело в ушах… однако Силы ощутимо прибавилось и управлять потоком мне стало намного легче. Через какое-то время принцесса задышала ровнее и глубже, а я, по-прежнему почти слепая и глухая, смогла наконец с чувством перевести дух.

Следуя моей указке, Альтар бережно перенёс Тиру в её спальню на втором этаже. Туда же, опираясь на плечо Тонио, с горем пополам доковыляла и я, после чего велела оставить нас одних. Выставив мужчин за двери, я какое-то время посидела у изголовья принцессы, прислушиваясь к её дыханию, после чего сама улеглась здесь же, на другой стороне кровати, чувствуя себя вдребезги разбитой.

Я была уверена, что провалюсь в мёртвое забытьё, едва голова моя коснётся подушки — однако, вопреки всему, сон не шёл. Ворочаясь с боку на бок, я мысленно снова и снова возвращалась к разговору, невольными свидетелями которого мы стали около Стены. Это было редкой удачей — получить ценнейшие сведения о том, кто поддерживает псоглавцев и магов «на Большой земле», кто организовал убийство Просперио… К тому же стало ясно, что мы не выдали себя — это не могло не радовать.