Изнанка модной жизни
Шрифт:
Разговор с Розой, совсем привел меня в чувство и уже домой, я отправлялась со спокойной душой.
Смыв с себя весь этот день, я забралась в кровать, испытывая чувство жуткой пустоты, которая терзала меня не только изнутри. Дом опустел и это чувствовалось с горькой пронзительностью.
Слова Розы Бертен о безопасности, не выходили у меня из головы и вдруг, в моих мозгах, созрело простое решение – сейф!
Мастера по сейфам мне посоветовал Пьер и я сразу же отправилась к нему. Жизнь показала, что я совершенно беззащитна перед ограблением и нужно обезопасить себя на будущее.
Арман Леру, был
– Мадмуазель Мадлен, у меня в наличии есть готовый сейф, я думаю он вам подойдет. Посмотрите?
– Конечно! – я обрадовалась тому, что вещь можно забрать сразу и не ждать пока её изготовят, тем более дело это, очень трудоемкое.
– Это крепкий орешек, – с гордостью сказал Арман Леру, похлопывая по стальному боку своего детища. – У него три замка, которые открываются каждый своим ключом.
– Отлично. Я беру его. – я даже торговаться не собиралась, остро нуждаясь в этом "железном парне".
Установить его я решила на работе, где и буду хранить свои эскизы. Чтобы больше ни у кого не возникло соблазна, рыться в моих вещах. Кроме того, я собиралась нанять сторожа. Не старичка-пенсионера, а нормального, серьезного сторожа.
Вот только где бы взять такого?
24
Стенать и жалеть сейчас было совершенно некогда, потому что коллекция должна была выйти как можно быстрее. Я рисовала день и ночь, старательно передавая цвета и фактуру. Этот случай с маленькой Козеттой меня отрезвил, заставил относиться серьезнее ко всему.
Хоть это происшествие со мной с переходом в прошлое и было сказочным, проблемы здесь были не проще, чем в моем времени, а может даже и серьезнее.
Я, наконец, перестала чувствовать себя виноватой, ведь девочка и правда, была много хитрее и изворотливее, чем я предполагала. Да и переделывать людей – не в моих привычках
.
Сейф уже красовался в мастерской, его создатель лично приехал, чтобы закрепить его как полагается – к полу и стенам. Он был вмурован в угол так, что вынести его можно было только с обеими стенами, но раз здесь еще не придумали экскаватора, я была уверена в полной безопасности моих эскизов и денег.
Мне нужен был сторож – не тщедушный дедушка, который просто будет ходить из стороны в сторону, а серьезный большой и сильный мужчина. Где такого искать было для меня загадкой. Узнавать у слуг в доме сестры я не хотела – мало ли, начнет рассказывать все обо мне, и сестрица будет в курсе всех моих дел.
Пьер, который был в моем маленьком бизнесе кем-то вроде администратора по вопросам хозяйства, вдруг подошел ко мне перед самым уходом:
– Мадемуазель, вы сегодня как в воду опущенная ходите. Может я могу помочь? Вы не смотрите, что образования у меня нет никакого, я много чего умею, и людей нужных знаю. Вы не заболели? – он внимательно наблюдал за мной, дожидаясь ответа на вопрос.
– Все хорошо, Пьер, только есть у меня одна мысль – нам нужен охранник, а если точнее, начальник охраны. Нужен бывший военный, но не пожилой. Лет сорока вполне подойдет. И, чтобы не было у него нехороших знакомств, чтобы можно было
– Я подумаю. Есть у меня пара таких знакомых, но уж больно выпить любят, значит не подойдут. Я же вижу, что дело у вас хоть и женское – тряпочки, вышивка, а в гору идет быстрее, чем хлебная лавка.
– Хорошо, если кого вспомнишь, проверь хорошенько. Я тебе доверяю, и рада, что вы у меня есть. Одна бы я ни за что не справилась, - улыбнувшись ответила я Пьеру.
Домой вечерами идти не хотелось – там все еще витал дух надежды на маленькую семью. Козетта еще не выветрилась из моей головы и моего дома. Замки мы поменяли, на окна поставили крепкие ставни – хоть и не храню больше здесь ничего, но не приятно понимать, что кто-то полазил в моих вещах.
Зима наваливалась не торопясь – за ночь все укрывало снегом, а утром он таял, образуя на дорогах мерзкую кашу. Хотелось быстрее чистого белого цвета вокруг, и казалось, что с этим снегом и на душе тоже станет светлее. Дни стали короткими, и домой я всегда возвращалась затемно, хоть и уезжала иногда не так уж и поздно.
Сестрица все чаще прогуливалась в парке возле моего дома – жизнь её была не особо разнообразной, но с интеллектом хлебушка, скорее всего, её это устраивало. Я не представляла себе такой жизни – ни хобби, ни каких-либо интересов, просто существование, и стремление к тому, чтобы быть хоть чуточку удачливее своих товарок.
– Мадемуазель, вы сегодня на долго в мастерской, - вошел ко мне в кабинет Пьер, и присмотревшись, не рисую ли я, продолжил: - Я чего так торопился к вам попасть то… Нашел я очень хорошего человека нам для охраны. Он бывший военный, да только пришлось вернуться со службы. При дворе раньше служил, да вывих у него – рука левая не больно хорошо работает. Вот его и отправили, дав выходное жалованье, а на него не проживешь с семьей. Жена у него есть и дочка – скоро замуж, а приданого набрать так и не могут.
– Отлично, Пьер, когда он сможет к нам прийти? Я бы хотела поговорить с ним, - я радовалась больше тому, что мужчина служил при дворце, а это значит, что опытен во многих вещах. Я отложила письмо, которым занималась все утро – нужно было отправить его срочно с примерами наших работ в Италию. Одна очень видная дама – знакомая Розы, обратилась к нам с запросом, и это было идеальной возможностью рассказать о нас в других странах.
«- Коли ты так хорошо рассказываешь мне о концепции, опиши ей все сама, да побольше и ярче, чтобы уж точно отправить новую коллекцию» - обозначила мне план работ Роза.
Этот военный, скорее всего, вымуштрован, и вытаскивать из него информацию о дворце нет смысла, а с другой стороны – так я смогу его проверить – если расскажет о бывшем рабочем месте, значит, с той же охотой будет трепаться обо мне.
– Дык он здесь, как позвал, так сразу и пришел, чего, говорит, ждать, лучше там посижу – как сможет меня принять хозяйка, а я уже у вас, - продолжил Пьер, дождавшись, когда мое лицо вернется из своего мечтательно-задумчивого вида.
– Зови своего служаку, надеюсь, все будет хорошо, и нам не придется больше никого искать, - улыбнулась я Пьеру, который только того и ждал, думая, к месту ли он вообще со своим заявлением.