Изнанка модной жизни
Шрифт:
Пьер выбежал, и через три минуты вновь стоял на пороге с высоким и поджарым мужчиной в стареньком, но чистом мундире. На вид ему было лет пятьдесят, но живые глаза выдавали в нем мужчину не старше сорока. Загорелое лицо, густые усы, и губы, растянутые в улыбке. В глазах у него сверкала надежда на перемены в жизни, и мне было бы жаль, если после разговора мне пришлось ему отказать.
– Мадемуазель, я Патрик, и Пьер как только мне сказал, что вы ищете человека для охраны, решил сразу идти, - он хотел сказать больше, я заметила как он хочет рассказать о своих умениях, о том, что деньги домой
– Присядьте, месье Патрик. У нас мастерская, но скоро, я думаю, их будет несколько. Но сейчас уже необходим человек, который сможет находиться здесь практически постоянно. Я понимаю, что у вас семья, и вам не захочется проводить все время в мастерской. Я искала, наверное, одинокого человека, что сможет полностью отдать себя работе…
– Мадемуазель, нет, вы меня не знаете. Мне одного выходного будет достаточно, чтобы побыть дома. Я же привыкший – всегда был на службе, и жил в казарме, так что, если вас только это беспокоит, я готов здесь жить. Мне и койка не требуется – я любой топчан могу под нее приспособить – привычка, - перебил меня Патрик, чтобы я вдруг не решила все за него. Он даже встал со стула, видимо, привычка действовать и рваться в бой осталась с ним навсегда.
– Патрик, не беспокойтесь, вы очень нравитесь мне, и ваш опыт службы при дворце мне весьма на руку… - закинула я удочку, хотя со стороны могло показаться, что я его хвалю.
– Это да, только вот, мадемуазель… - он замялся, заерзал на стуле, готовый снова подскочить, чтобы решительно ответить на все вопросы, поменять мое впечатление о нем. – только я не имею права говорить с вами о службе во дворце, а коли вы хотели бы все вызнать, то лучше я лишусь денег, чем чести.
– Вы приняты, Патрик, с сегодняшнего дня. Можете сходить домой, сообщить семье, и оставить им немного денег. Пьер выдаст вам аванс. А вечером приходите, Пьер вам все покажет и расскажет, я рада, что у меня работают люди чести, - встала я и подала ему руку, которую он сначала хотел поцеловать, но я твердо пожала её.
25
Я ни разу не пожалела о том, что взяла Патрика на работу. Он с интересом вникал не только в вопросы охраны, но и в процесс производства. Иногда, как будто случайно, упоминал, что такой красоты не видел даже на женщинах при дворе, и я улыбалась ему с благодарностью. Это значило, что наше дело движется в правильном направлении.
Закончилась зима так же, как и началась – неожиданно. Я работала с таким отрешением, словно больше нет в моей жизни ничего. Творчество захватило каждый час моей жизни. Даже когда я ложилась спать, обдумывала коллекции, а часто и вставала среди ночи для того, чтобы зарисовать идеи.
Мастерская начала приносить хорошие деньги уже к следующему новому году, и я все вырученные средства снова вкладывала в производство. Роза теперь видела во мне ровню, и между нами не было теперь моей скромности и чувства благодарности, а только сотрудничество двух профессионалов.
Новые модели входили в моду, становились темой для разговоров в множестве салонов, но появлялись и последователи, и даже те, кто пытался выдавать наши изделия за свои. Но разница
Вышивка становилась все сложнее, ткани комбинировались не только по цветам, но и по фактуре. Поняв, что даже в этом времени нет границ для идей, я расслабилась и просто творила. К весне доходы мастерской превысили расходы, и веденная мною бухгалтерия показывала, что я могу позволить себе много больше.
Я осмотрелась, и поняла, что кроме смены обстановки мне больше и захотеть нечего. Настало время сменить дом, а самое главное – я могла не просто снять жилье, мне было достаточно на покупку и новую обстановку.
Первые теплые денечки словно открыли мне глаза – я работала безотрывно больше года, я не поднимала головы, а следовало заметить, что превращаюсь в замкнутого на процессе нелюдимого маньяка.
Чужим людям могло показаться, что я так тружусь только ради денег, но меня окружали такие же профессионалы. Даже вышивальщицы с открытым ртом выслушивали новые идеи, рассматривали эскизы, и не стеснялись предложить более интересные способы. А потом я не могла выгнать их домой, потому что им было страшно интересно – что же получится в итоге. И когда под их пальцами распускались невиданных цветов рисунки на ткани, они получали то же удовольствие от своего труда, как и я.
Мы организовали при мастерской небольшую столовую – коли люди так стараются, я посчитала нужным их кормить, между делом выгоняла из-за столов, чтобы размяться. Да, именно выгоняла, потому что сама почувствовала боли в спине. Нам нужно было движение.
Я не наняла повара, а просто расписала между всеми, включая меня, график работы на кухне. Пару раз в месяц каждая из нас стояла у плиты, чтобы накормить всех. Так дело пошло веселее: у нас появилась тема для отвлеченных разговоров, мы стали больше двигаться. А я начала выныривать из работы, начала видеть те перемены, что произошли вокруг. Я удивляла женщин незнакомыми им ранее блюдами, что были приготовлены из самых простых продуктов, но имели форму и вкус совсем не знакомый им.
Вместе с этим пришли и идеи. Этим женщинам нужна более простая одежда для дома и работы. Я хотела, чтобы вещи не шокировали, а доставляли радость и удобство.
Мастерская была большой, и мы могли себе позволить занять троих женщин пошивом нового вида белья и платьев. Вводить домашние брюки вроде палаццо я не решилась, но эскизы у меня уже были. Очень широкие брюки, в которых невооруженным взглядом вовсе и не заметишь брюк, должны были стать хитом. Нужно было только одно – показать их удобство.
К концу весны я твердо решила купить дом, и не маленькую избушку на окраине, а достойный, с множеством комнат, кабинетом, чтобы я торопилась туда вернуться, а не просто переночевать.
Я бы еще потянула с покупкой, но последнее время слишком часто слышала скандалы, что происходили в доме сестры. Она так явно не ладила с мужем, которого я видела за все время раз пять, да и то – мельком. Красотой или статью он не поражал, прямо скажем. Невысокий, полноваты, какой-то весь… липкий, что ли? Пару раз я видела, как привыходе из дома он трепал по щеке провожавшую его горничную.