Изнанка судьбы
Шрифт:
Мы вышагивали, медленно сходясь по спирали, под то лиричные, то легкомысленные скрипичные переливы, чтобы замереть друг напротив друга.
Фэй на секунду опустила смычок, усмехнулась и, резко вскинув, завела безумный, стремительный танец. Мелодия кружилась волчком, отплясывала, взлетала ввысь, тонко вскрикивая, и припадала к земле, чтобы снова закружиться, и мы кружились вместе с ней. Руки Паоло подкидывали, раскручивали и ловили меня. Летели по ветру юбки и рукава, стучали друг о друга деревянные каблуки, хлопали ладони…
— Gracias, [8] —
— Спасибо, — пропыхтела я своему партнеру, пытаясь отдышаться. Несмотря на мороз, мы были мокрые, разгоряченные, и от нас валил пар. — Ты танцуешь лучше всех!
— О, кошечка, ты даже не представляешь, насколько я хорош во всех прочих отношениях, — промурлыкал темноглазый нахал, целуя меня в мочку уха.
— Именно что представляю! — я рассмеялась, выныривая из его уж слишком настойчивых объятий. Паоло просто не может не приставать к любой мало-мальски симпатичной девице.
8
Gracias (исп.) — спасибо.
9
Excepcional (исп.) — великолепно.
— Здравствуй, Элисон.
Этот голос мгновенно заставил вздрогнуть и окаменеть. Не до конца доверяя своим ушам, я повернулась.
— Здравствуй, — шепнула, глядя на Рэндольфа. Моего Рэндольфа.
Паоло мгновенно почувствовал перемену в моем настроении и напрягся:
— Это еще что за чучело к нам занесло? Ты кто такой?
Остальные члены труппы тоже посуровели. Гистрионы не любили незваных гостей.
— Найти тебя было непросто, — продолжал фэйри, словно не замечая арбалета, самим собой появившегося в руках Фернанда, и стилет, что Фэй вытащила из сапога.
— Паоло, ребята! Не надо! Это ко мне, — я вырвалась из рук Паоло и встала, закрывая Рэндольфа. Не хватало еще, чтобы они поубивали друг друга!
— Этот тип докучает тебе, девочка? — у Тильды удивительный талант подкрадываться незаметно. И настоящий нюх на стычки.
— Рад, что с тобой все в порядке, — Рэндольф все так же делал вид, что кроме меня здесь никого нет.
— Это… это мой фэйри, — объявила я своим друзьям. — Мой Рэндольф. И нам надо поговорить. Наедине!
Они не тронулись с места.
— Пожалуйста, — добавила я. — Или нам уйти?
Гистрионы неохотно начали расходиться. Паоло обернулся и скорчил зверскую рожу.
— Если ты Элисон хоть пальцем тронешь, я тебя в гэльское рагу покрошу и сварю, — пообещал он, сверкая черными глазами.
— Иди уже, — простонала я. Слушать, как оборотень угрожает Рэндольфу, было смешно. И стыдно за Паоло.
Мои друзья наконец ушли, и я повернулась
Он выглядел неважно. Отощал, щеки ввалились, под глазами залегли черные тени. И все же это был мой Рэндольф.
— Как я рада, что ты жив! — я бросилась ему на шею. Он обнял меня, механически, словно по принуждению.
— Рэндольф, что случилось? — новый взгляд на его бесстрастное лицо заставил занервничать.
Фэйри сжал губы в тонкую нить:
— Помнишь, ты как-то спросила, можно ли меня разозлить, и я сказал, что это почти невозможно?
— Помню.
— Я никогда в жизни не был так зол, — очень ровным голосом сообщил Рэндольф.
— Ой… — я уронила руки. — Почему? Из-за Паоло? Мы просто друзья, это ничего не значит…
— Ты сбежала, — он упорно смотрел в точку над моим левым плечом. — Я больше месяца не знал, где ты и что с тобой. И если бы ты иногда не играла на чейнадхе, не знал бы, что ты вообще жива. Только это давало мне силы продолжать поиски.
— Ах вот как! — теперь я тоже разозлилась и от злости сразу перестала чувствовать себя виноватой. — Познакомься с тем, что я ощутила, когда ты сказал, что собираешься пафосно погибнуть в мою честь. Нравится, да?
Он вздрогнул:
— Но я тебя люблю…
— А я так, играюсь? Ты это хотел сказать, да?! — я сама не была до конца уверена в своих чувствах: влюбленность, увлеченность или что-то глубже, настоящее. Но накрутила себя так, что сейчас ощущала подлинный праведный гнев. — Или я тебе ничего не должна, или у меня тоже есть право требовать, раз мы вместе! Иначе это… это эгоизм. Вот! И я для тебя — не живая Элисон, а так… Алтарь, на котором ты собрался самоубиться.
— И что я должен сделать? Чтобы доказать свою любовь? — Думала, он вспылит, но Рэндольф странным образом успокоился. И наконец посмотрел мне в лицо.
У него был такой усталый, замученный взгляд, что мне немедленно стало его жалко.
— Поклянись, что выживешь, — потребовала я, шалея от собственной наглости.
— Ты требуешь заведомо ложную клятву.
— Вот! Опять ты делаешь это! Как ты не понимаешь, что уже похоронил себя. Заранее. Если будет путь к спасению, ты его не увидишь. И не сможешь воспользоваться. — Я подошла к нему вплотную и выговорила четко, по слогам: — Представь, что я договорилась с судьбой. Потому что я — особенная и умею так. У тебя будет шанс. Но если ты твердо решил умереть, никакой шанс не поможет.
Рэндольф усмехнулся:
— Договориться с судьбой невозможно. Она всегда обманет.
— Тогда проваливай! Ищи себе другой смысл жизни. В мире полно дев, которые будут счастливы, если ты умрешь в их честь. Я еще соглашусь, если ты хочешь жить в мою честь, но умирать — не смей.
— Ты изменилась, Элисон, — его голос прозвучал нежно. Мне отчаянно захотелось не спорить, а целоваться. — Когда ты стала такой мудрой?
— Знал бы ты, сколько я об этом думала. Все мозги продумала. Вот чувствую, что-то неправильно, а понять, что именно, не могу.