Изнанка желаний
Шрифт:
Амбре у помойки стояло соответствующее, но даже на его фоне ихоровое пятно выделялось особой мерзопакостностью. Когда я приблизилась к нему, организм сотрясло рвотным позывом.
В общем-то, что теперь? Как убрать эту дрянь, пока она не разрослась до полноценного Гнезда? У меня был наготове лёгкий ответ. Вот распалю себя и пожелаю, чтобы пятно исчезло, и сработает мой Концепт. С ним устранение таких протечек виделось легко… чересчур легким занятием.
История Андрея зазвенела в голове тревожным колокольчиком. Любая сила даётся с прицелом на то, что возвращать должок придётся с приличными
На мой взгляд, Концепт Ничто — жутко мощная штука. Особенно если его раскачать. Вот только, подозреваю, в процессе раскачки от меня мало что останется.
Так что я предпочла работать по старинке. Так, как уделала Диптера. Наклонилась и сунула ладони в жижу. Принялась зачерпывать её и разбрасывать вокруг себя, выискивая уплотнение — ядро, вокруг которого формировались ихоровые порождения.
Поверхность кляксы забурлила, послышалось тихое шипение. Словно медленно сдували воздушный шарик. Но мне было не до странных звуков. Я будто сунула руки в раскалённую печь. От боли на глаза навернулись слёзы.
Найти бы подходящую палку, чтобы тыкать ею в поисках ядра… Хотя её сожжёт в секунды.
Несколько секунд спустя я отдёрнула ладони. Не могла больше терпеть пронзительную боль, растекавшуюся от рук по позвоночнику. Нет, здесь не пройдёт тот же номер, что с Диптером. Ихоровое пятно было значительно злее субстанции, которая составляла большую часть демона.
Забавно получится, если сейчас на меня наткнётся Рита. Я ведь охотилась на её территории. Интересно, успею ли я задать вопросы или хотя бы показать отметину Нокса, перед тем как меня спалит пламя?
Пока я рыскала взглядом по помойке, решая, какая рухлядь пригодилась бы в борьбе со злом, пятно сделало свой ход. Из него выстрелили десятки тонких щупальцев, обвились вокруг моего горла. Полезли, отвратительно содрогаясь, в рот, потянулись к глазам. Я взвизгнула и упала. Отчаянно стряхивая с себя усики тьмы, перекатилась по грязному асфальту — и со всего маху влетела в пятно.
Кажется, на мгновение я потеряла сознание от боли. Но быстро пришла в себя, наткнувшись на уплотнение в жиже. Полусознательно вцепилась в него, сдавила, не слишком соображая, что творю. Миг ослепительной, белоснежной муки. Меня тряхнуло, будто я залезла в трансформаторную будку и поцеловалась с проводами.
А затем сопротивление прекратилось. Пошатываясь, поднялась на ноги.
Зачарованная одежда показала себя наилучшим образом. Остатки слизи сползли с неё, не оставив и следа. А вот моей тушке пришлось куда хуже…
Я поскребла щёку; на ней отслаивалась кожа. Посмотрела на кровавое месиво, в которое превратились ладони. И сквозь жгучее страдание пробилась парадоксальная, волшебная истома. Камень на перстне засиял; накатило такое блаженство, что я чуть не грохнулась обратно в жижу. Укол острого удовольствия оставил после себя томление в груди.
Так вот что заменяло девочкам-волшебницам секс… Изнанка мастерски управляла своими жертвами: щелчок-конфетка-щелчок.
Дождавшись, пока отрастёт кожа на руках и они перестанут трястись от смеси боли и наслаждения, я шлёпнула себя по лбу.
Дура. Идиотка.
То есть о носках
А как насчёт грёбаных перчаток? С длинными манжетами. Чтобы рядовая очистка местности не превращалась в невыносимую пытку. Нет, без повторного визита к чародею я в это дерьмо влезать отказываюсь.
Пошла к зеркалам. Надо же оценить ущерб мордашке и примерно прикинуть, как долго ещё будут зарастать раны.
Вот только зеркал не было на том месте, где я их оставила. Сверкнула паническая мысль: поблизости кто-то шлялся!
Вряд ли, возразила умная часть меня. Иначе бы этот кто-то не преминул бы влезть в схватку. Чтобы урвать свою долю — или прикончить зазевавшуюся волшебницу.
Я прошептала формулу и вернулась в Фасад. В нём, естественно, никаких следов моего боя не было. А вот зеркала смирненько стояли там, где я их оставил, но в Изнанке.
Чертовщина какая-то. Я выглянул наружу, однако людей поблизости не было. Забрался обратно в сарайчик, схватил зеркало и скользнул в Изнанку.
Настало время поэкспериментировать. До этого я как-то не задумывалась о взаимоотношениях реальных вещей и их отражений в Изнанке. А так как до разгрузки было время, ничего не мешает углубить свои познания.
В итоге я битый час проторчала на помойке, проверяя различные гипотезы. И выяснила следующее.
Вещи из Фасада, перенесённые в Изнанку, не оставались в ней. Если я не прикасалась к зеркалам, то приблизительно через семь минут их окутывал туман и они постепенно исчезали, чтобы появиться в Фасаде. Стабильно в Изнанке могли находиться лишь реальные вещи, до которых я дотрагивалась. Прикосновение развеивало туман ещё на семь минут. То же относилось и к одежде. С мусорными пакетами я экспериментировать побрезговала.
Чтобы увидеть своими глазами материализацию реальной вещи, я оставила зеркало в Изнанке и ушла в Фасад. Семь минут спустя воздух у контейнера задрожал — точь-в-точь как над трассой в жаркий день. Проступили знакомые очертания, и из пустоты возникло зеркало.
Я повторила опыт, но поставила на место материализующегося зеркало в Фасаде второе. Результат вышел жутковатым: одно зеркало вросло в другое — и оба тут же разбились. Я поморщилась от жалобного дребезга. Испугалась, что случайный жилец может заглянуть сюда, чтобы проверить, что за чертовщина тут творится.
Обошлось.
Если же говорить об отражениях вещей, которыми полнилась Изнанка, то их в Фасад перенести не получалось. Я приметила отломанную ножку кресла. С ней раз за разом возвращалась в реальность. Ладонь, которой я сжимала обломок, неизменно пустела. Как бы сильно я ни стискивала дерево, Фасад его не принимал. При возвращении в Изнанку я находила ножку кресла на асфальте около себя.
Изучение реальностей пришлось прекратить по нескольким причинам. Во-первых, желудок скрутило от голода. Во-вторых, порой захаживали люди, чтобы выбросить мусор; поздние пташки, чтоб их! В-третьих, на очередном визите в Изнанку пространство заволновалось. По нему будто ходили волны, и я с изумлением заметила, что и моё тело подчиняется этим колебаниям. Руки и ноги изгибались, становились то короче, то длиннее. И они жутко чесались.