Изнанка
Шрифт:
– Чтобы их съесть. Это понятно из названия, – сейчас Андрей мысленно проклинал косноязычность своего спутника. – Насколько я понял, тем же самым занимается большинство местных тварей. Чем опасны именно людоеды?
– Они держатся группой, общаются между собой, у них есть свои вожаки. Всё это позволяет им оставаться людьми. То есть не превращаться в тупых тварей с голыми инстинктами, а сохранять рассудок. Они активно пользуются оружием, устраивают засады и облавы, иногда даже оборудуют ловушки. В общем, не просто ищут, что пожрать, а охотятся хитро и расчётливо.
– Подожди, но ты говорил, что
– Рано или поздно, – подтвердил Иван. Они дошли до очередного перекрёстка, и Поводырь присел за припаркованной машиной, снова осматриваясь. Андрей опустился на корточки рядом с ним.
– Людоеды общаются внутри своей группы, из-за этого они превращаются в тварей очень медленно. У кого-то отрастают клыки, у кого-то когти, но мозги работают до последнего. Именно этим они опаснее других тварей.
– А почему же обычные люди их терпят?
– Их никто не терпит… Пошли, – Иван закончил наблюдение и двинулся дальше. – Время от времени на них устраивают облавы, кое-кого даже ловят, но это не так-то просто. Людоеды стараются держаться подальше от посёлков, но перехватывают одиночек или небольшие караваны. Не засиживаются на месте, постоянно кочуя. Ловко прячутся от облав, каждый дом ведь не проверишь. Да и потом, у местных поселенцев хватает других проблем, кроме этих ублюдков.
– Я думаю, тот же Кукловод со своими мамелюками мог бы запросто выловить банду людоедов.
– Мог бы, конечно. Какое-то время он этим активно занимался, а потом ему надоело. Хотя иногда, если станет скучно, он устраивает показательные рейды.
– Иметь под рукой такую силу и не использовать её. По-моему, это подло, – Андрея в очередной раз покоробило от поступков Кукловода.
– Лёха считает, что и так делает для своего посёлка очень многое, – дёрнул плечом Иван.
– И ты согласен?
– Нет. Но ссориться с ним из-за этого не собираюсь.
Минут через двадцать они вышли к Москворецкому мосту.
Пока Иван изучал открывшийся им простор Ордынки, Милавин с интересом разглядывал сам мост. Кукловод говорил, что его невозможно пересечь, якобы тот, кто поднимается на мост, исчезает бесследно, так и не добравшись до другого берега. Андрей ожидал увидеть клубы тумана или какое-нибудь марево, как, например, поднимается от раскалённого асфальта в жаркий полдень, но ничего этого не было. Мост был самым обыкновенным, и противоположный берег свободно просматривался. Немного резала глаза совершенно пустая проезжая часть, никаких тебе автомобильных пробок, даже одиночных машин, чего в Москве просто не бывает, но к этому Андрей уже начал привыкать. В очередной раз Изнанка поразила его своей прозаичностью и обыденностью.
– Странно, а с виду мост, как мост…
– Что? – Иван отвлёкся от наблюдения и обернулся к нему.
– Я про мост… Вроде, ничего опасного не видно.
– Ну да, – согласился Поводырь и тут же спросил: Хочешь пройтись по нему?
– Наверное, нет, – усмехнулся Андрей.
– И правильно. Наш мостик следующий, – он ещё раз окинул взглядом улицу. – Вроде чисто. Пошли.
Несмотря на то, что Иван постоянно твердил о нехватке времени, сам он явно не торопился. Двигаясь по тесным переулкам
Город как будто вымер подчистую, с тех пор как они пересекли Каменный мост, им никто не встретился, ни лизун, ни даже призрак. Однако Иван и не думал расслабляться. Андрей в очередной раз поразился перемене, которая происходила с Поводырём в подобных ситуациях. Этот нелюдимый, малообщительный, нередко грубый человек, совершенно не приспособленный для жизни в обществе, здесь – среди запутанных наполненных опасностью улочек – выглядел совершенно органично. Никакой лишней суеты, каждое движение, каждый взгляд чётко выверены и абсолютно самодостаточны. Мягкая плавная и в общем-то неторопливая походка, скрывала внутри себя энергию туго скрученной пружины. Он в любой момент готов был сорваться на бег или короткий бросок. Определённо Иван не был создан для тихого и мирного существования.
Со всеми этими остановками путь от Замоскворецкого моста до следующего за ним Устьинского у них занял около сорока минут. И вот здесь осторожная внимательность Ивана всё-таки принесла свои бесценные плоды. Он в очередной раз присел на углу здания и выглянул из-за него, сперва смотрел невооружённым глазом, потом воспользовался оптикой на автомате. Андрей молча стоял позади, чтобы хоть ненадолго разгрузить плечи, он прижал спиной рюкзак к стене дома.
– Твою мать, – сквозь зубы выругался Иван уже через несколько секунд.
– Что там?
– Вляпались, всё-таки… Иди сюда, посмотри. Только не дёргайся, – он поманил Андрея рукой, а сам сместился назад, освобождая ему место.
– Где? – Милавин медленно выглянул из-за угла лишь одним глазом.
– Дом в конце улицы, четвёртый этаж, третье окно справа, – подсказал ему Иван.
Прямо у моста на той стороне улицы возвышалась жёлто-коричневая пятиэтажка, огромный транспарант на фасаде извещал что это «Московский государственный университет технологии и дизайна». Андрей нашёл указанное окно, но ничего за ним не заметил, кроме мешанины теней и полумрака.
– Ничего.
– Подожди.
Иван ещё не успел договорить, как в окне мелькнула крошечная ярко-красная искорка, а в следующую секунду Милавин различил человеческий силуэт. Голова и плечи, они едва выделялись на фоне остальных теней, и если бы не огонёк заметить его Андрей ни за что бы не сумел.
– Он курит…
– Точно. А внизу, на стоянке ещё двое.
Милавин перевёл взгляд на сгрудившиеся у входа автомобили, он ничего не заметил, но решил поверить своему спутнику на слово.