Изобретение велосипеда
Шрифт:
Зазвенел звонок. Столы задвигались. Гектор вспомнил, что совершенно не учил физику. Ой, Инга Павловна!
«И эта всеобщая весёлость меня насторожила. Да, было весело. Да, были потуги на искренность. Короче, было всё, не было только… комсомольского собрания. Хотя начал его комсорг Алексей Казаков неплохо…»
— Где Казаков? — громко спросил Гектор. — Где наш неплохой начинатель?
— Как ловко Толик всё повернул, — сказала Таня. — Писатель… Интересно, что мы дальше делать будем?
— Ничего, — ответил Гектор.
— Не будем его опровергать?
— Ну а кто
— Все вместе!
Гектор в ответ развёл руками.
— Вот-вот, — усмехнулась Таня.
— Время сейчас не такое, — ответил Гектор. — Все же день и ночь занимаются…
42
Александр Петрович собирался в Хотилово. Машина стояла около подъезда. Карай неистовствовал. Он тоже уезжал. Александр Петрович и Гектор носили к машине сумки, вещмешки с книгами, консервами и всякой рухлядью, ненужной в городской квартире. Татьяна Михайловна простилась с мужем ещё утром, перед уходом на работу.
— Я всё забываю тебе передать привет от Ифигенина — сказал Гектор отцу. — Он звонил первого мая…
— Он заходил ко мне, — рассеянно ответил Александр Петрович.
— Заходил?
— Заходил.
— Зачем?
— Что? А… Не помню… Так просто заходил… Я ошейник новый случайно не забыл?
— Зачем приходил Ифигенин?
— Или я его в рюкзак сунул? — Мысленно Александр Петрович уже был в Хотилове, в бревенчатом доме, стоящем напротив остановки в низине, где недалеко течёт речка, виднеется на бугре церковь, где письменный стол поскрипывает, когда Александр Петрович опирается на него локтями.
— Ифигенин, наверное, просил мне ничего не говорить?
— Ты о чём?
— Хочешь, я скажу, зачем он приходил? Он показывал тебе статью!
Александр Петрович вздохнул.
— Ну и что?
— У нас никто не понял, зачем нужна эта статья? Комитету комсомола положено делать оргвыводы, а какие оргвыводы можно сделать, когда учиться три дня осталось?
— Это уже ваше дело…
— Значит, ты читал статью ещё до того, как она была напечатана?
— Читал.
— И ты считаешь, что Ифигенин прав?
— Ифигенин способный человек…
— Ты же был на собрании! Ты всё видел! А что он написал?
— Почему ты так переживаешь? Считай, что это просто его журналистский опыт…
— И ты не выгнал его, когда он пришёл с этой статьёй?
— А, собственно, почему я должен был его выгонять?
— Я бы на твоём месте его выгнал…
Александр Петрович пожал плечами.
— Ты же был на собрании! Неужели ты ничего не понял?
— Когда я приеду, у тебя будет аттестат, — сказал Александр Петрович. — Если в университет не поступишь, хочешь, устрою к Лунину в газету?
Гектор смотрел на отца и думал, что, как только машина скроется за поворотом, он закурит сигарету, а потом пойдёт в свою комнату, поставит новую пластинку и откроет окно.
— И всё-таки, — сказал Гектор. — Я бы на твоём месте не стал помогать ему с этой статьёй…
— У нас ещё будет время об этом поговорить…
— Нет, — сказал Гектор. — Мы больше об этом никогда не будем говорить…
— Кстати, — сказал Александр Петрович. —
— Телефон? — удивился Гектор. — Ты хочешь ей позвонить?
— Не твоё дело, что я хочу, — ответил отец. — Узнай, пожалуйста, её номер и пришли мне его в письме… Я ей позвоню из Хотилова…
— А как я должен узнать её номер? Подойти и спросить?
— Подойди и спроси…
— А если телефона нет?
— Тогда пришли мне её адрес, — Александр Петрович постучал по ветровому стеклу. Карай залаял.
— Наверное, мне не следует задавать этот вопрос, — тихо сказал Гектор. — Но зачем тебе её адрес?
Александр Петрович с интересом посмотрел на сына.
— Я сейчас сам заеду в школу…
— Ты… Ты… — Гектор вдруг покраснел. — Я… никогда не говорил с тобой на эту тему… Но ты… считаешь мою мать своей женой?
— Ого! — Александр Петрович вертел на пальце брелок с ключами от машины. Звенели ключи, как колокольчики. — Я не заслужил этого упрёка, — сказал Александр Петрович.
— Я и так всё время молчу, — сказал Гектор. — Но я же вижу, вижу, что мать несчастна!
— Ты ошибаешься, — ответил Александр Петрович. — У неё есть муж, сын, работа, деньги, хорошие книги… Она не так уж несчастна. А что касается адреса учительницы, то это… Ну, это, одним словом, не то, что ты думаешь… Впрочем, я признателен тебе за заботу о моей нравственности… — Александр Петрович неловко обнял сына. Потом сел в машину и включил мотор. Гектор стоял около машины и внимательно смотрел на отца. Александр Петрович махнул рукой и улыбнулся. Гектор тоже махнул рукой.
Машина тронулась. Потом постояла немного у светофора и исчезла за поворотом на площадь Восстания.
43
Всё, что продолжается слишком долго, постепенно превращается в привычку. Последний, девятый, экзамен по истории и обществоведению Инна сдала самой первой. Она вышла в коридор — пустой и ровный, посмотрела на мраморного Чебышева, понимающе усмехающегося сквозь пенсне, и неожиданно рассмеялась. Всё! Это было как сон! Сегодня вечером Инна получит аттестат, завтра ещё какие-то справки и характеристики — и со школой покончено! В солнечных лучах плясали вальс пылинки.
Выпускной вечер начнётся в семь часов. До семи Инна вымоет голову и расчешет волосы. Она не будет делать причёску, прелесть её волос в свободном падении, как выразился когда-то давно Костя Благовещенский. Инна вспомнила, что он отвечает сразу же за ней. Она побежала по ступенькам вниз — на школьный двор, на горячий асфальт, на улицу, вдруг изменившуюся и переставшую быть родной. Десять лет изо дня в день ходила Инна по этой улице. Сначала маленькая девочка с бантом, как парашют над головой, потом девушка-подросток — пугливая и молчаливая, теперь почти взрослая девушка, уверенная и цветущая, с волосами до середины спины, с белым лицом и надменной улыбкой, с головой, чуть склонённой вправо, со взглядом резкий и чарующим. Инна шла по улице, и разомлевший асфальт, не желая расставаться, хватал её за подошвы. И щедро бросал под ноги нарисованные цветы.