Изумрудный Армавир
Шрифт:
Нет. Кто такое я? Треу… В треугло… В треугольной шляпе? С треугольной головой!
Идея. Мне нужна голова. Сделаю себе голову».
— Ко мне припёрся и меня же ещё спрашивает.
«Час от часу не легче. Снова этот голос. Кто к кому припёрся? Кто кого спрашивает? А ну вас…
Так, а с соседним углозавром, что не так? На части рассыпался? Начитался, как и я до этого? Только у него какой-то “Сопромат”? Что ещё за мат? От самого “ФИЗМАТГИЗа?” Теперь он, как и большинство из нас, паропризрак. А запчасти его сами все на столик приземлились.
…А фиолетовые с чего разжужжались своими треугольниками?.. Иттить колотить! Да у них хвосты. Хвосты из пара. Или дыма? Они тоже призраки? Получается, что так. И руки у них тоже есть. Из дыма, но есть. А у меня?..»
— А дальше? Про издевательства.
— А я тебе про что? Трусов-то в те времена почти ни у кого не было.
«Пошла вода в хату. Теперь голос с подружкой? С подружкой-старушкой? Старая какая-то подружка. С кем тогда? Сходить нужно туда и всё разведать. Собрались в коридоре и кричат. Ни учиться, ни думать, ни…
Что это с учителями? С какими-то кастрюлями подошли к шестиугольнику. Красивый, не спорю. Разноцветный, но слеплен из тех же треугольников, как и все мы, только вершинами в… Вместе.
Вершины вместе. Вершины в сердце!.. Сердце? Ух ты. Да, я силён. Умею думать. Думающий физик-призрак.
Что это они с шестиугольным делают? В кастрюлю суют? Он же в неё нипочём не поместится. Порвать хотят? Нет? Если так свернуть, тогда конечно. Но зачем? Сварить собрались?
С одной стороны – кастрюля, а с другой – крышка? Что за кастрюльная тюрьма?.. Может, гроб? Что же это за школа такая, если в ней прямо за партой мрут студенты-призраки? Или не мрут?.. Что-о? В форточку его?»
— Понятно? Весь процесс занял два этапа. Пришёл осколочным и после начала процедуры разделился. А по окончанию очищающей учёбы, собрался в фиброатом, — объясняет старший фиолетовый углозвёзд младшему.
— Сразу его в контейнер и на поле. В дело, — подхватывает младший.
«Что-то я не сообразил. Приходят на своих… Осколках, а выносят их в форточку в гробиках?»
— Ну, не совсем так. Это не поле, а «Отдушина». Сюда прилетают и новорожденные за недостающими фибрами, и «страдающие», чтобы избавиться от лишних, по их мнению, фибр. И, конечно, поиграть в лотерею, — снова поучает старший учитель.
— В лотерею? — не понимает младший фиолет.
— Свои зудящие фибры выбивают и вычёсывают о гребень, а на освободившиеся соты набирают наши «консервы». Вот и бывает, что вычешут… Или, просто, выбьют из себя любовь, к примеру, а с консервами её же с лихвой наберут, — жужжит старший.
«О чём они? Фиброатомы какие-то. Тоже мне, физики. Да я, если захочу, никогда не стану шестигранником. Или шестиугольником? Консервами. Форточным мусором!
Так. Всё. Нужно собраться с… С чем?.. С силой духа. С силой воли. И снова стать углозавром».
— Тьи-пу, тьи-пу. Тить-тить!
«Что-то новенькое. Синичка. Птичка. Вызов посредника. Ёжики перчёные! Я же… Нет. Не я. Я привидение
Как можно быть осколком из шести треугольников и пара? Может, это термин из какого-нибудь заумного учебника? Осколочный. Осколок. Да, какая разница? Почему стеклянный и разноцветный?»
— Алекса-андар! Ходь сюда!
«Снова баба Нюра… Ой-ёй. Баба Нюра-одиннадцатая? А кто же тогда я? Who am I? ???? Во ши шей? Я что, и по-английски, и по-китайски говорю? Бу яо. Не надо мне такого счастья. Я будущий физик. Или я, всё-таки, прошлый? Прошлый Александр? Прошлый посредник? А что тогда с памятью? Разве мёртвые амнезией болеют? Но я же живой… Ой ли? Кое-что помню. Помню, пока снова не превратился в фиброатом? В шестигранный…»
— Й-эсть стёклы!
«Так. Это уже никуда не годится. Я ещё со старыми голосами не разобрался, а тут одиннадцатый от Татисия… Или Татисий от одиннадцатого?
Короче. Где тут моя треуголка – кандидатка в… Будущая голова? Сейчас я тебе уши позагибаю. Сделаю шестигранную башку. Я же без рук, без ног, полна горница… Идей. Силы духа и силы воли.
Получается. Могу! Могу гнуть – перегнуть. Могу мять – перемять. Или вмять – перевмять? Ого. Могу и в воздухе всё держать! Так. А где глаза и рот? Что там ещё у… Живых?.. Я не мёртвый. Разве их физике или сопромату учат?
Сейчас к этой башке треугольный торс при… Прифибрю. Приатомлю. Держится. Дальше…»
— Ой, беда с вами недомерками. Прямо беда за бедою. Купил дед козу, а она с бородою.
«Уже и дед за дверью. В Топтыгина поиграть пришёл? Сейчас я своё… Дело? Анкино тело?.. Моё туловище с конечностями соберу, и мигом к вам.
Грудь-фанера готова. Торс и башка уже есть. Осталось четыре треугольника. Две руки, две ноги, а посредине… Хвостик? Всё, как было у тех соседских завров, пока они не рассыпались».
— Оскариус! Этот «Двадцать три двенадцать» снова себя собирает, как и в прошлые разы, — верещит младший фиолетовый учитель.
— Который «СК-РО» и «АР-НАВ»? — проворачивается пару раз три-шести-углоид старший о чём-то непонятном и очень фиолетовом.
— И Скефий, и Россия, и Армавир. Откуда же он в Далании взялся и всю статистику нам…
— Эти Александры у нас всей командой. Все двенадцать фибр. А вот, как они к нам, и зачем?.. Не переживай. Возьмём их измором. Четверых же сдюжили и в форточку…
— А что толку? Они же под окнами дежурят. И за дверью тоже. В игры играют. Сразу капсулу с дружком к Правдолюбу несут, а тот её распечатывает. Как они память умудряются восстанавливать? Узнать бы их секрет.
«О чём эти учители-мучители? Я тут что, не один? Дружки? Двенадцать? Игры?.. Ну и ну».
— Коромысло гну!
«Снова тяжёлая артиллерия. Дед сам там, или кто-то его голосом мне весточки шлёт?.. На чём же остановился? Руки? Ноги? Сначала сверну треугольники в трубочки. Потом приатомлю их к торсу.