Изумрудный Армавир
Шрифт:
— У нас внеклассные занятия, — откликнулся я, вместо приветствия, и вошёл во двор, практически, как к себе домой.
— Ты дисциплину не замай, — не поверил Павел в мою басню. — С этого малого всё и начинается. Сначала бездельничают, в школу не ходят, а потом ударяются в пиво, чтобы писать криво. А там, моргнуть не успеешь, как отдались тётке с гордым именем «Водка».
— Про внеклассные занятия я не наврал. Только не сказал, что учителем буду сам. Обучать начинаю своих старшин. Чтобы всё знали наравне со мною. Всё умели. Ничего не боялись, — начал я оправдываться. —
— И чему это ты, блоха, учить собрался? — взревел дед благим матом.
Я тотчас осознал, что поспешил с откровениями, но было поздно. На ум ничего хорошего не приходило, поэтому решил слегка пошутить на тему бахвальства о взрослой жизни во втором мировом круге.
— Я хоть и блоха, зато самая старшая. Имею я право рассказать парням, как воевал с вредными тётками? Имею, — чуть не проболтался о враждебных лично ко мне мирах женского рода с их амазонками и арбалетами, и перевёл разговор на беды. — Думаешь там легко и просто было? Да я, когда свою старую рожу в зеркале увидел, чуть штаны не замарал. Тому и остальных учить буду. Чтобы ничего не боялись.
— Это с какими тётками ты там баталии устраивал? — продолжил нападки Павел.
— С бедовыми и вихлястыми, — вырвалось у меня, но я незамедлительно решил всё перевести в шутку. — Они хвостиками своими туда-сюда. Туда-сюда. А я на них полный и безоговорочный ноль. То есть, никакого внимания.
— Ой, боженька. С хвостиками? Где же тебя носило, окаянного? Ты там третьим глазом не пользовался? — пристал ко мне дед, не давая вздохнуть.
— Рано ещё. Погоди пару лет. Потом я им работать начну. Без устали буду трудиться. Всех окрестных ведьм на чистую воду выведу. Всех собственноручно взгрею и выжму. И палкой по темечку. Палкой! Так отстукаю, что из них весь дух выйдет, — увлёкся я с обещаниями будущих подвигов и забыл, что волшебной палки-прогонялки нечисти у меня больше и нет.
А дед от такой моей горячности судорожно ойкнул и беззвучно затрясся. Я сначала подумал, что с ним случился старческий припадок, но потом, по его всхлипам, догадался, что с ним всё в порядке, а трясётся он, всего-навсего, от беззвучного стариковского смеха.
— Так я пошёл? Я же за подарком притопал. За Адмиралом, — поведал я о цели своего раннего визита.
— И палкой их. Палкой! — еле выдавил из себя хохотавший дед. — Изыди уже, страшная блошка. Взгреет он. Выжмет. Потом ещё и отутюжит. Ведьм! Окрестных!..
Я расценил его нескончаемые насмешки, как благословление на дорожку и, захватив из сарая увесистого Адмирала, поспешил домой, чтобы переодеться и подготовиться к дальнему сверхзвуковому походу.
Кроме Тумана, ни на меня, ни на Адмирала, никто из домашних внимания не обратил, и я спокойно переоделся, сменив школьную форму на простую, но тёплую уличную одежду, совершенно забыв о купальном костюме.
Спустя четверть часа попросил Скефия о перелёте на Фортштадт, а ещё через пару минут уже приземлялся с глобусом в обнимку на тропинку перед нашей пещерой.
С такой огромной ношей в руках я ещё ни разу сквозь ракушечный монолит
После некоторого колебания, собрался с мужеством и шагнул к противоположной стене пещеры, заслонившись глобусом, как щитом. Глаза зажмурил заранее и поэтому занялся привычным счётом шагов вслух, контролем танцевальных па вихров и созерцанием волн, штормовавших по всему телу, мурашек.
Когда ощущения начали затихать, замедлился и открыл глаза, всё еще продолжая шагать. Адмирал благополучно протиснулся сквозь ракушку и начал поблёскивать в полумраке своим бронзовым скелетом. Я остановился, обвёл взглядом весь зал, но никого в нём не обнаружил.
— Значит, не так долго с дедом пикировался, — доложил сам себе. — А я-то думал, что все уже меня дожидаются.
Первое дело было сделано. Адмирал доставлен по назначению. А что теперь с ним делать, и куда его пристроить, было не совсем понятно, но я этим не озаботился. Просто, чувствовал, что так надо, что не напрасно занесла его адмиральская судьба в нашу пещеру, не без моей, разумеется, помощи.
Поставив глобус к одному из проходов в другие пещеры, а не в наши миры первого круга, я успокоился и сосредоточился на главном. На том, чему, собственно, буду обучать своих старшин.
«Летать на сверхзвуке на большие расстояния. Это раз. Но сначала ознакомлю с подлинным устройством пещеры. С её Образом. Потом расскажу о “сокрытии наоборот”. Нужно бы этому фокусу придумать название. “Обман”, “Мираж”? Точно. Обзову “миражом”. Так будет понятнее. Затем рыбалка зимних самоубийц, сушка одежды… И что-то ещё. Забыл все свои планы. Нужно было записывать. На память надежды больше нет. Помню всякую ерунду, которой не было вовсе, а нужное…»
Додумать я не успел, потому как, в пещеру ввалились двое бойцов-близнецов. Причём, ввалились одновременно из стены с римской цифрой четыре.
— Привет, братишки-мальчишки, — с напущенной бравадой приветствовал я Александров, резонно предположив, что один из них из Мелокия, а другой из Далания.
— Здравствуй, старшина. Как ты просил, явились на прослушивание легендарных сказаний, — доложил один из вошедших.
— Представьтесь, как положено. Я же вас в темноте не различаю, — вяло попросил я прибывших.
— Я из четвёртого. Старшина первой четвёрки, — доложил один.
— Я из восьмого. Старшина второй четвёрки, — сообщил второй.
— А я думал, ты за третьим сходил, — признался я Александру из Мелокия. — А почему тогда вместе?
— Немного посовещались. Сомневались мы, идти на твой океанский берег или не идти. Решили сходить. По слухам, ты не в себе пока. Поэтому, извини, — нехотя признались старшины.
— Кто вам такое наплёл? — закипел я праведным гневом.
— Успокойся. Говори, зачем вызывал. Глобусом этим похвастаться? — начал меня успокаивать восьмой.