Изверг
Шрифт:
– Понимаете, мистер Клинг, она была как птенец, который учится летать. Дженни покинула гнездо и пробовала свои крылья.
– Понимаю.
– Ее первая любовь, свет в глазах, сияющее лицо, бегство в мир снов, мир мечты из этого серого мира...
– Клер покачала головой.
– Боже, сколько я видела таких незрелых девиц, но Дженни...
– умолкнув, она опять покачала головой.
– Она явно ничего не понимала. Это было дитя с телом женщины. Вы её когда-нибудь видели?
– Да.
– Тогда вы понимаете, что я имею в виду. Внешне она
– Как вы это представляете?
– спросил Клинг, подумав о результатах вскрытия.
– Об этом говорило абсолютно все. То, как она одевалась, как разговаривала, её вопросы, да, наконец, даже её почерк. Все словно у маленькой девочки. Вы можете мне поверить, я никогда ничего подобного...
– А что с её почерком?
– Ах, да. Подождите, я взгляну, где-то у меня есть.
– Пройдя через комнату, она взяла с кресла сумочку.
– Я самый ленивый человек в мире. Никогда не пишу адреса в записную книжку. Все бумажки складываю в неё и потом...
– Она порылась в маленькой книжечке.
– Ага, вот оно, - сказала, подавая Клингу белый листок.
– Это она написала в тот вечер, когда мы познакомились. "Дженни Пейдж" , потом номер телефона. Обратите внимание, как она пишет.
Клинг растерянно уставился в бумажку.
– Но тут написано: "Клуб "Темпо", Клаузер-стрит, 1812", - заметил он.
– Что?
– нахмурилась Клер.
– Точно, это та самая бумажка, с которой она в тот вечер пришла в клуб. На другой стороне она записала свое имя и телефон. Переверните её.
Клинг перевернул листок.
– Видите эти детские каракули? Такова была Дженни Пейдж год назад.
Клинг снова перевернул листок.
– Меня гораздо больше интересует эта сторона. Вы сказали мне, что это написал её парень. Почему вы так думаете?
– Не знаю. Это я только так думаю, что он послал её в клуб, и все. Это мужской почерк.
– Да, - кивнул Клинг.
– Я могу это оставить?
– Если хотите.
– Клер помолчала.
– Думаю, телефон Дженни мне больше не понадобится.
– Да, - ответил Клинг. Убрал записку в нагрудный карман.
– Вы упоминали, что она вас кое о чем расспрашивала. Какие вопросы она вам задавала?
– Ну, например, спросила меня, как надо целоваться.
– Что-что?
– Да. Спросила меня, что нужно делать губами, нужно ли открывать рот и пользоваться языком. И все это спрашивала, широко раскрыв невинные глаза. Знаю, звучит это невероятно, но она была всего лишь птенцом, не догадывавшимся, насколько сильны его крылья.
– Ну, это она выяснила, - заметил Клинг.
– Как это?
– Дженни Пейдж была беременна.
– Это невозможно!
– вскричала Клер и поставила бокал с коньяком на стол.
– Вы шутите!
– Я говорю серьезно.
Клер надолго умолкла. Потом сказала:
– Господи, вот так сразу и... Черт возьми!
– Так вы не знаете, кто был её парнем?
– Нет.
– Она с ним продолжала встречаться? Вы сказали,
– Знаю, что вы хотите сказать. Да, парень был все тот же. Она продолжала с ним регулярно встречаться. И использовала для этого клуб.
– Он тоже ходил в клуб?
– Нет, этого не было.
– Клер нетерпеливо тряхнула головой.
– Думаю, что её сестра с мужем запрещали ей с ним встречаться. И она говорила им, что идет в "Темпе". Немного потолкавшись там, на случай, если кто проверит, она уходила.
– Если я правильно понял, - сказал Клинг, - она приходила в клуб и потом шла на свидание. Так?
– Да.
– И так было каждый раз? Она всегда приходила одна, а потом встречалась с ним?
– Почти всегда. Редко когда оставалась в клубе до закрытия.
– Они встречались где-нибудь поблизости?
– Нет, не думаю. Раз мы ушли вместе и дошли аж до линии "Л" .
– Когда она обычно уходила из клуба?
– Между девятью и половиной одиннадцатого.
– И она шла к линии "Л", да? И вы думаете, что там она садилась в поезд и ехала на свидание?
– Я знаю, что она отправлялась на свидания. В тот вечер, когда мы шли вместе, она сказала мне, что едет в центр к нему.
– В центр? Куда?
– Этого она не говорила.
– А как этот парень выглядел?
– Тоже не говорила.
– Никогда о нем не рассказывала?
– Только твердила, что он лучший человек на свете. Кто сегодня воспевает свою любовь? Разве что Шекспир.
– Шекспир и семнадцатилетние, - сказал Клинг.
– Семнадцатилетние трубят о своей любви на целый свет.
– Вы правы, - грустно сказала Клер.
– Это факт.
– Но не Дженни Пейдж. Черт, почему именно она?
– Не знаю.
– Клер на минуту задумалась.
– Этот душегуб, что её убил...
– Да?
– Полиция же не думает, что это парень, с которым она встречалась, правда?
– Полиция до сих пор ничего не знает о её интимной жизни, - сказал Клинг.
– Ах, ну... Он не мог этого сделать. Он был с нею нежен, судя по тому, что о нем рассказывала Дженни... Она говорила о нем так, словно он был очень ласков.
– Но она никогда не упоминала его имени?
– К сожалению, нет. Клинг встал.
– Я, пожалуй, пойду. Как я понимаю, вы готовите ужин?
– Отец скоро придет домой, - пояснила Клер.
– Мама умерла, и я, когда приду с занятий, наскоро что-нибудь готовлю.
– Каждый вечер?
– спросил Клинг.
– Что? Я не поняла...
Он не знал, стоит ли повторять вопрос. Она не расслышала, и его легко можно было опустить или перевести разговор на другое. Но он упрямо решил спросить ещё раз.
– Я спросил, и так каждый вечер?
– Что, каждый вечер?
Она явно не хотела ему помочь.
– Вы готовите каждый вечер? Или иногда бываете свободны?
– Ну, бывают и свободные вечера, - ответила Клер.
– А вы не хотели бы поужинать где-нибудь?