Извращенная Преданность
Шрифт:
Л Е О Н А
Папа избегал меня с того самого случая. Я слышала, как он возвращался домой рано утром, ударяясь о стены и захлопывая дверь в пьяном оцепенении, и он все еще прятался в своей комнате, когда я уходила на работу. Но в среду у меня был выходной, и он не мог меня избегать. Когда он вышел из спальни и поплелся на кухню, одетый в только серые боксеры, он застыл в дверях, когда увидел меня. Он явно ожидал, что я буду на работе.
— Тебя уволили? — неуверенно спросил он. Я не была уверена, была ли это вина, которую я видела на его лице. Синяки
Я покачала головой и отхлебнула кофе. До сих пор я почти ничего не ела, хотя холодильник на этот раз был забит едой после того, как я пошла по магазинам утром.
— Нет, у меня сегодня выходной.
— В день большого боя? — спросил он. — Один из братьев Фальконе сегодня будет биться в клетке.
Удивление наполнило меня.
— Я не могу работать все время.
Папа сел напротив меня. Под глазами у него залегли темные круги, и он выглядел так, словно не прочь принять душ. Я ждала, что он попросит у меня денег. Я знала, что он думает об этом. Он посмотрел на свои руки и вздохнул.
— Я никогда не хотел такой жизни для тебя. Когда ты родилась, я думал, что все изменится. Я думал, что смогу дать тебе хорошую жизнь.
Я ему поверила.
— Знаю, — просто ответила я.
Я знала, что мама и папа хотели быть хорошими родителями. Какое-то время они пытались.
— Ты сегодня будешь дома? — спросил он. — Ты могла бы посмотреть, этот бой со мной. Они показывают его на большом экране в баре за углом.
Я была не в настроении смотреть на очередной бой в клетке, но я была тронута тем, что он хотел провести со мной время, даже если часть меня не могла не быть осторожной. И я ненавидела это, ненавидела то, что научилась быть осторожной, когда родители проявляли ко мне интерес.
— Я уже ухожу, — осторожно сказала я.
— Ты уходишь? — любопытство вспыхнуло в его глазах.
Я кивнула и быстро встала. Я поставила чашку в раковину, решив вымыть ее позже, когда папа не будет дышать мне в затылок.
— Наверное, мне пора собираться.
До встречи с Фабиано оставалось еще два часа, но я хотела избежать конфронтации с отцом. Это напугало бы меня еще больше. И я уже была на взводе из-за моего свидания с Фабиано. Это казалось все менее и менее хорошей идеей, но я не могла отступить.
Возможно, после сегодняшнего вечера он потеряет ко мне интерес. Во мне не было ничего интересного, и я определенно не собиралась говорить о своей матери. Если бы он знал о ней, то посмотрел бы на меня по-другому. Всегда одно и то же.
Я снова надела темно зеленое платье. Я не должна была позволять Фабиано покупать мне одежду. Всю свою жизнь я упорно трудилась ради того, чего хотела. В кои-то веки что-то одарило меня подобным образом, и это было потрясающе. Теперь я не могла не думать о намерениях Фабиано. Ничто в жизни не было бесплатным. Этот урок я усвоила рано.
Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Я никогда не носила тяжелый макияж и тем более на свидание, поэтому я решила
Я покраснела. Поцелуев не будет. В данный момент я не собиралась никого целовать, тем более Фабиано. Но предательская часть моего тела дрожала от возбуждения при этой мысли. Вздохнув, я опустила помаду.
Когда наступило шесть часов, я почти дрожала от нервозности. К счастью, папа ушел из квартиры десять минут назад, так что мне не пришлось беспокоиться о конфронтации между ним и Фабиано.
Звук подъезжающей машины заставил меня рискнуть выглянуть в окно. Фабиано уже вылезал из машины, и при виде него у него образовалась яма в животе. Он выглядел великолепно, не как тот, кто встречается с белым мусором вроде меня. Я не обманывала себя, думая, что я какая то другая. Платье и красивые туфли этого не изменят.
Я схватила рюкзак и быстро вышла из квартиры. Я не хотела, чтобы он заглянул внутрь и увидел, как мало у нас есть. Я закрыла дверь. Фабиано уже ждал у подножия лестницы, пристально вглядываясь в мое тело.
Я медленно спустилась по лестнице, держась рукой за перила, как за якорь. Он был одет в белую рубашку на пуговицах, которая облегала его мускулистую фигуру. Его рукава были снова закатаны, открывая сильные загорелые предплечья и татуировку Каморры. Он оставил две верхние пуговицы рубашки расстегнутыми, показывая намек на идеальную грудь. Каким-то образом знание того, что было под его рубашкой, как он выглядел только в своем боевом снаряжении, сделало это еще сложнее.
Когда я достигла предпоследней ступеньки и оказалась на уровне его глаз, дрожь прошла по моему телу. Он выглядел так, будто хотел меня сожрать. Я подумала, что могла бы сказать что-нибудь изощрённое, что могло бы помешать ему смотреть меня голодным взглядом.
— Привет. — это все, что я смогла выдавить, и даже это слово прозвучало приглушенно.
Его рот дернулся, и он скользнул рукой за мою спину, его ладонь нашла то же самое место обнаженной кожи, где она лежала в прошлый раз. Мое тело ожило от покалывания, но я не показывала этого. Мне нужно было контролировать этот вечер, и больше всего себя.
Он повел меня к своей машине, и мы тронулись. Было трудно не ерзать, когда мы ехали в тишине. Он выглядел совершенно непринужденно, как обычно, длинные пальцы свободно сжимали руль. Мои нервы росли, когда огни города поредели, и в конце концов мы оставили их позади.
— Куда мы едем?
Я надеялась, что он не слышит моего напряжения. Глупые истории, которые я читала о мафии, приходили без приглашения, и я почти видела себя погребенной под песком. Не то чтобы мафия интересовалась мной.