Извращенная Преданность
Шрифт:
Я дернула нож вперед и выпустила лезвие.
— Эта маленькая засранка украла мой нож, — прорычал он.
— Не двигайся. Или я заколю тебя.
Я хотела, и, вероятно, сделала бы это без угрызений совести, если бы моя мать не начала колотить его кулаками, крича.
— Убирайся! Убирайся, больной ублюдок! Проваливай!
Я поводила ножом из стороны в сторону, рассматривая его в лунном свете. Я знала, что смогу использовать его в случае необходимости. Я не была так невинна, как, возможно, думал Фабиано. Я знала, что есть люди, которые заслуживают смерти. Я засунула лезвие обратно, затем сунула его под подушку.
Фабиано манил меня к той стороне, которая мне не нравилась, стороне, которая процветала в суровые годы взросления со шлюхой в качестве матери и игроманом в качестве отца. Возможно, именно поэтому близость Фабиано пугала меня.
Возможно, я боялась, что он раскроет мои темные стороны. Я дочь моих родителей, и они оба не были хорошими людьми. Я всегда старалась быть в два раза лучше, чтобы не заподозрить худшее в людях. Я научилась улыбаться, даже когда это было трудно.
Я не была уверена, к чему это приведет между мной и Фабиано. Но борьба с этим стоила слишком много энергии и места в голове, которые мне нужны, если я хочу построить новую жизнь. Если я сосредоточусь на этой работе и возможно, найду новую работу, то через пару месяцев уеду из Вегаса. Тогда Фабиано останется в прошлом.
Кто-то постучал в дверь. Я рассеянно огляделась . Солнце стояло низко в небе. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился папа. Я сонно села.
— Что случилось? Который час?
— Ты должна дать мне немного денег. Я знаю, что ты, должно быть, получила деньги за работу на этой неделе.
Я получила деньги, но, кроме еды, отложила их, чтобы наконец купить другое (менее дорогое) платье. Я потерла глаза, пытаясь избавиться от тумана в голове.
— Я думала, ты тоже работаешь.
Некоторое время он молчал.
— Меня уволили.
— До того, как я приехала сюда?
Он вздохнул и кивнул. Значит, он солгал мне.
— Леона, мне действительно нужны эти деньги.
— Кому ты должен деньги? Каморре?
— Это не имеет значения.
— Имеет. Я могу поговорить с Фабиано.
— Ты что, дура? Только потому, что он трахает тебя, не значит, что он будет слушать все, что ты говоришь. — я плотно
— Не смотри на меня так. Люди разговаривают. Тебя видели разъезжающим в его машине. Они называют тебя шлюхой.
Мой желудок сжался от оскорбления. Я так боролась за то, чтобы никогда не навешивать на себя этот ярлык, и теперь, вдали от матери, в Лас-Вегасе, люди действительно называли меня шлюхой.
— Это не твое дело, — процедила я сквозь зубы, начиная злиться. Я не хотела набрасываться на него, даже если он заслужил это за то, что постоянно лгал мне. — У меня нет для тебя денег.
— Я позволил тебе жить здесь, и это все, что я получил за это?
Он был пьян. Это становилось все более очевидным.
— Я плачу за еду. Я убираю квартиру, а ты уже взял у меня деньги.
Несмотря на то, что он причинил мне боль своими оскорблениями, я все еще чувствовала вину за отказ.
Не говоря ни слова, он ворвался и схватил свой рюкзак. Он порылся в нем, но я научилась этому в прошлый раз. Он заставил меня подпрыгнуть, когда схватил за запястье и поднял на ноги.
— Скажи мне, где они.
Я почувствовала запах текилы в его дыхании. Она всегда была его любимой и маминой. Его хватка была еще сильнее, чем в прошлый раз. Слезы горели в моих глазах, когда я выдала.
— Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
— Говори. Где. Чертовы. Деньги. — он тряс меня с каждым словом.
Гнев, горячий и слепящий, прожег меня.
— Вот почему мама бросила тебя. Потому что ты всегда проигрывал и бил ее. Ты ничуть не изменился. Ты мне отвратителен.
Он оттолкнул меня, так что я упала на матрас, прежде чем он обернулся. Потом я услышала другой мужской голос. Я застыла, когда шаги приблизились. Я быстро поднялась на ноги и натянула джинсы поверх трусиков. Папа вошел и сказал.
— На нее приятно смотреть. Попробуй на ней. Это должно оплатить мой долг.
У меня перехватило дыхание. Зависимость превращала даже самых добрых людей в безжалостных преступников, а мой отец даже не был таким. Еще я никогда не думала, что он сделает что-то подобное. Я всегда подозревала, что именно из-за него моя мать продала свое тело.
Папа указал в мою сторону. Вошел темноволосый мужчина с седыми прядями. Он показался мне отдаленно знакомым, и один взгляд на его предплечье показал мне, что он был частью Каморры.
Моя грудь сжалась от ужаса. Я расправила плечи, мой взгляд метнулся к рюкзаку на полу между ними и мной. Я хотела, чтобы Фабиано был здесь, и это осознание тоже напугало меня до чертиков.
Темные глаза мужчины изучали мое лицо, затем он покачал головой.
— Не могу, Грег. Она принадлежит Скудери.