Извращенная Преданность

Рейли Кора

Он не пытался поцеловать меня снова, когда в тот вечер отвез меня домой. Возможно, он почувствовал, что я оттолкну его.

— Завтра утром я заеду за тобой. Надень то в чем тебе будет удобно заниматься.

Я поняла. Фабиано подождал, пока я войду в квартиру, и уехал.

Когда я вошла, в квартире не было света. Я включила его и направилась в свою комнату, когда заметила движение на диване в гостиной. Папа сидел, опустив голову, и стонал. Я медленно приблизилась к нему.

Сначала я заметила пустые пивные бутылки на столе. Если он перестанет выбрасывать

деньги на алкоголь, ему станет лучше. Затем мой взгляд упал на его обнаженную спину и ярко-красную отметину.

Я включила свет в гостиной. Кто-то вырезал у него на спине букву "Т“. Вокруг раны засохла кровь. Не похоже, чтобы папа обработал ее каким-то образом, за исключением, конечно, обезболивания алкоголем.

Папа не заметил моего присутствия. Он продолжал уткнувшись лицом в ладони издавать низкий стон.

— Папа? — он хмыкнул. — Кто это сделал?Конечно, я знала ответ.

Папа не ответил. Вероятно, он был слишком пьян, учитывая количество пустых бутылок, разбросанных по полу.

Я повернулась и направилась в ванную за полотенцем. Я намочила его холодной водой, затем обыскала шкафы в поисках чего-нибудь, что можно было бы наложить на рану. За исключением просроченного тайленола и нескольких грязных пластырей, они были пусты.

Я вернулась в гостиную и коснулась папиного плеча, предупреждая его о своем присутствии.

— Я собираюсь промыть твою рану, — предупредила я его.

Когда он не отреагировал, я осторожно прижала холодную мочалку к порезу. Он зашипел и набросился на меня. Я избежал удара локтем в несколько дюймов.

— Тссс. Я пытаюсь помочь тебе, папа.

— Ты сделала достаточно. Оставь меня в покое!

Его налитые кровью глаза вспыхнули гневом, когда он посмотрел на меня.

— Тебе нужно сходить к врачу, — тихо сказала я и положила мокрую тряпку на стол перед ним на случай, если он решит промыть рану.

Он вернулся на свое место, не обращая на меня внимания. Я пошла в спальню и закрыла дверь, смертельно уставшая от долгого рабочего дня и увиденного. Фабиано порезал моего отца в наказание за то, что он сделал. Я не обманывала себя, думая, что эта маленькая рана была полной мерой того, что Фабиано сделает с моим отцом, если он снова напортачит.

Я не была уверена, что смогу остановить Фабиано. Я не была уверена, хватит ли у меня сил попытаться. Мне надоело решать чужие проблемы, когда у меня было достаточно своих.

Я была в джинсовых шортах и свободной футболке, когда Фабиано заехал за мной в десять.

Его брови поползли вверх, когда он увидел мою одежду.

— Я не это имел в виду, когда говорил тебе надеть удобную одежду.

— У меня нет спортивной одежды. И, честно говоря, это один из трех моих нарядов, включая платье, которое ты купил для меня, — сказала я ехидно. Фабиано долго смотрел на меня, потом завел машину. — Я видела, что ты сделал с моим отцом.

На его лице не было

и следа вины.

— Он получил по заслугам. Если бы он не был твоим отцом, ему было бы хуже.

— Это ты проявляешь снисходительность?— недоверчиво спросила я.

— Если это то, как ты хочешь назвать это.

Мой отец не в первый раз попадал в такие неприятности. Когда мне было около десяти и я жила с родителями в Далласе, он задолжал деньги какой-то байкерской группе. Ребята чуть не избили его и мою мать до смерти. Это не помешало отцу снова занять денег.

Я откинулась на спинку сиденья, склонив голову к Фабиано. Одной рукой он управлял машиной, другая покоилась на центральной консоли. Интересно, отражала ли его внешняя прохлада его внутреннюю сторону? Неужели он действительно так легко справляется со своей жизнью?

Мои глаза задержались на темно-русой щетине. Это был первый раз, когда я увидела его с чем-то, кроме идеально выбритого лица, и мне захотелось погладить пальцами короткую щетину.

Грех. Вот кем он был.

Он посмотрел на меня, его губы изогнулись, и я оторвала взгляд. Игра с огнем никогда не входила в мои жизненные планы. Тогда почему я не могу перестать думать о мужчине рядом со мной?

Он остановился перед роскошным белым зданием, по крайней мере, в десять этажей высотой с изогнутой подъездной дорожкой, защищенной длинной крышей с тысячами разноцветных лампочек, большинство из которых были сломаны. Заброшенное здание казино, поняла я, когда мы вошли через стеклянную вращающуюся дверь в игровую комнату. Тишина сменила стук колес рулетки и игровых автоматов. Красная с золотым люстра была покрыта пылью, а над пустыми покерными столами и баром с шампанским витала атмосфера одиночества. Разбитые бокалы с шампанским валялись на черной стойке бара. Здесь мы будем тренироваться?

— Пошли, — сказал Фабиано и прошел мимо пустой кассы.

Красно-синий ковер истерся на тысячи футов. Я последовала за ним, вдыхая старый запах. Фабиано не впечатлило наше окружение. Он был в своей зоне. Я уже заметила перемену в его поведении, как будто он жаждал битвы. Возможно, это было его пристрастием. Возможно, у всех есть зависимость.

Мы вышли из первой игровой комнаты и вошли в следующую, еще более роскошную, чем первая. Хрустальные люстры свисали с высоких сводчатых потолков над нашими головами, пушистый ковер смягчал наши шаги, когда мой взгляд остановился на черных мраморных колоннах и украшенных золотом обоях. Большинство рулеточных столов были убраны, но некоторые остались. Они больше не были главной достопримечательностью.

В центре комнаты возвышалась бойцовская клетка и боксерский ринг. Их абсолютная жестокость шокирует контрастом с роскошью из прошлого. А среди оставшихся рулеточных столов беспорядочно расставлены тренажеры для жима лежа, боксерские груши и другое тяжелое оборудование.

Тяжелые бордовые шторы закрывали окна в форме раковин. Солнце ярко светило в щель между ними. Фабиано повернул выключатель, и канделябры отбросили на нас золотистый, искрящийся свет. Это было не то, что я ожидала.