Изъян в сказке: бродяжка
Шрифт:
Бал начался.
Глава девятая. Женская красота
В какой момент рядом оказался милорд Эскот? Мэгг не поняла, просто вдруг услышала рядом его голос, обернулась и покраснела от смущения, увидев в его глазах ничем не прикрытый восторг.
— Леди Магарет, — проговорил он, кланяясь.
— Милорд Эскот, — Мэгг сделала реверанс и улыбнулась.
Госпожа Сиан придвинулась поближе, задевая своими юбками платье Мэгг, но ничего не сказала.
— Как вам нравится дворец?
— В отличие
— Золото и магия способны поражать. Возможно, именно поэтому мы и стали чтить ведьм — чтобы они сделали блеск богатства ещё более великолепным.
— К счастью, ведьмы приносят Стении куда больше пользы, — ответила Мэгг и едва не вскрикнула: госпожа Сиан наступила ей на ногу — по её мнению, девушка должна была говорить в основном «да» и «нет». Эскот, впрочем, ничуть не рассердился, напротив — его лицо оживилось, глаза засверкали.
— Рад, что вы так считаете. Не многие юные девушки способны думать о чём-то постороннем, оказавшись в этом дворце.
Мэгг обвела взглядом роскошную обстановку и произнесла, надеясь, что Сиан не убьёт её на месте:
— Сначала все эти чудеса завораживают, но потом я вспоминаю о том, что леди Майла одним желанием останавливает град и возвращает плодородность землям, спасая тысячи крестьян от голода, и понимаю, что это и есть настоящее чудо.
Каблучок дуэньи вонзился в ногу, и Мэгги послушно опустила глаза, ещё раз сделала реверанс и добавила:
— Извините.
— Не извиняйтесь, леди! — воскликнул Эскот даже чуть громче, чем было пристойно в частном разговоре. — Мне чрезвычайно интересно вас слушать.
К счастью для ног Мэгги, павана закончилась, и распорядитель объявил менуэт. Эскот поспешил обратиться к госпоже Сиан с просьбой разрешить подопечной танцевать с ним, и та согласилась. Милорд подал Мэгги руку и повёл в центр.
В прошлый раз они танцевали быструю куранту, и на разговоры времени не было, едва удавалось переводить дух между прыжками и подскоками. Менуэт был совсем другим. Задумчиво-плавный, чуть менее торжественный, чем отзвучавшая павана, он напоминал хороводы остеррийских крестьян и их же песни. В нём не было нужды спешить, ловить такт — его было так же легко танцевать, как дышать. И разговор ему не мешал.
Эскот сделал первый грациозный поклон, снова подал ей руку, выстраиваясь за прочими парами, и произнёс:
— Я видел вас сегодня на балконе, леди. Надеюсь, вам понравились лошади, которых выбрал ваш дядя.
— Которых выбрали вы, милорд, не так ли? — уточнила Мэгг чуть насмешливо, хотя и помнила, что насмешливость не пристала благородной леди.
Кажется, Эскот был рад её замечанию, во всяком случае, ответил:
— Так вы заметили наш маленький спор? Признаюсь, я положил глаз на одну из кобыл в вашей паре, но не мог не уступить. Я бы подарил её вам, если бы не был уверен, что лорд Кэнт проткнёт меня за это фамильным мечом.
— Вам стоит не меньше
— «И оставил на страже зверя чёрна, грозна, и даровал ему о восьми глаз», — процитировал Эскот, и Мэгг добавила ему в тон:
— «И четыре глаза не спали днем, а четыре — ночью, и не укрыться от взора его», — впервые в жизни она была рада тому, что Рей заставлял её цитировать Святейшую книгу наизусть.
— Ваши учителя и наставники времени даром не теряли, — непритворно восхитился Эскот. Если бы он знал, что этими учителями был безродный музыкант, вынужденный скрываться от внимания стражей закона!
— Боюсь, я слишком часто ленилась на занятиях, — ответила Мэгг, одновременно следуя правилам хорошего тона и обращаясь к собственным мыслям о том, что, возможно, она и правда недостаточно прилежно слушала Рея и не всегда выполняла его указания, потому что не верила, что когда-нибудь и правда станет леди.
— Если это так, то я боюсь и думать, что было бы, учись вы прилежно. Нашим академикам пришлось бы опасаться за свои места.
— Женскому уму никогда не достанет силы и глубины мужского, — вздохнула Мэгг, хотя и не была с этим полностью согласна. Рей, к примеру, всегда говорил, что иные женщины умнее любого мужчины будут, хоть мужика, хоть вельможи. Да и неприятно было думать, что она от природы глупее даже самых глупых мужчин.
— И поэтому природа одарила женщин красотой, которая даже умнейшего из мужчин лишает разума, — Эскот снова поклонился, как того требовал танец, но посмотрел так пристально, что Мэгги невольно подумала о том, насколько её собственная красота лишила разума его, и покраснела.
После менуэта, увы, Эскот был вынужден откланяться, и дальше танцы приносили куда меньше удовольствия. Лорд Кэнт поздравил её с представлением ко двору и отправил танцевать с каким-то толстым лысым лордом, а когда она вернулась, уже собирался передать в руки худого юноши из дебютантов, как вдруг рядом раздалось:
— Лорд Кэнт! Вы опять желаете спрятать этот цветок?
Мэгг обернулась первой и оторопела — к ним шли рука об руку принц Афран и леди Майла. Ведьма была удивительной. Мэгг не могла бы сказать, насколько она красива, но от неё исходило особое сияние, а каждый её шаг отдавался где-то в душе волшебной музыкой. Она приблизилась, Кэнт начал кланяться, Мэгги поспешила опуститься в реверансе, а ведьма улыбнулась ей и сказала:
— Поздравляю вас, лорд Кэнт.
— С чем, Ваша Милость? — неуверенно переспросил старик.
— С тем, что побеги вашей семьи снова расцветают в Шеане, — леди Майла вздохнула. — Мы все помним о вашей утрате, лорд, и нам отрадно видеть, Что у рода Кэнт есть надежда.
Кэнт помрачнел:
— Я никогда не оправлюсь от гибели детей, Ваша Милость, но я благодарю Всевышнего за то, что он оставил мне Магарет.
— Кажется, она — что-то вроде чуда, — заметил принц Афран, — и сотворила невозможное: примирила два враждующих клана.
Лицо Кэнта словно бы почернело, подбородок закаменел, но ответил он любезно: