Изъян в сказке: бродяжка
Шрифт:
И по глазам гостей Мэгг видела: они не разочарованы, ничто не оскорбляет их утончённые вкусы. Старик Кэнт выглядел гордым, пожалуй, Мэгг ни разу не замечала подобного выражения у него на лице.
После ужина дам пригласили в бальную залу, а мужчины остались за столом — говорить и курить. Когда они вернулись и оркестр заиграл вступление к первому танцу, лорд Кэнт подошёл к Мэгг, взял её за локоть и сказал:
— Поговорим, дорогая племянница.
— Лорд Кэнт, я обещала этот танец…
— Милорд Эскот удовольствуется вторым.
Мэгг подчинилась и последовала за ним на
Кэнт облокотился о перила и произнёс:
— Ты удивила меня, Магарет, — кажется, он впервые обратился к ней по имени, — удивила в хорошем смысле. Ты лучше меня знаешь, как много у тебя прав на то, чтобы быть хозяйкой в этом доме, и не скрою, я подозревал, что приём будет провалом.
Мэгг не возразила, только молча наклонила голову.
— Я ошибся. Ты действительно настоящая леди, и не важно, чья в тебе кровь — хватку я вижу нашу, Кэнтов. Сегодня милорд Эскот просил у меня твоей руки. Ты согласишься на этот брак?
Сердце Мэгг чуть не выскочило из груди, но она сдержала радостный возглас и ответила так, что госпожа Сиан наверняка бы её похвалила:
— Мне самой это будет приятно, но я поступлю так, как решите вы, лорд Кэнт.
Старик кивнул, словно такого ответа и ждал.
— Прежде я обещал тебе достойное приданое, если ты выйдешь замуж за подходящего человека. Я изменил своё решение. Если ты выйдешь за Эскота, то получишь всё, что получила бы моя родная дочь — и деньги, и земли, в том числе те, которые будут принадлежать только тебе, а не твоему супругу. После моей смерти управление всеми владениями Кэнтов перейдёт в руки твоего мужа, а ваш старший сын унаследует всё — земли двух лордств, и именоваться станет милордом Эскотом; лордом Кэнтом станет ваш второй сын, но земли его будут неотчуждаемы.
Мэгг всё-таки тихонько охнула. Кэнт улыбнулся беззубым ртом и сказал добродушно:
— Не благодари. Я рад, что род Кэнтов не прервётся на мне, старом пне. Иди в зал и присоединись к танцующим, а вечером я сам объявлю о вашей помолвке.
— Спасибо, дедушка! — вырвалось у Мэгг, старик снова хмыкнул и показался ей на удивление приятным и заботливым.
В зале её уже ждал Эскот, и его взгляд обещал Мэгг множество счастливых дней в будущем. Долго и счастливо, навеки, в этом мире и в садах Всевышнего.
Глава одиннадцатая. Грядет
Свадьба, назначенная на конец светского сезона, неумолимо приближалась.
Тео Эскот был именно тем мужчиной, о котором можно было мечтать: он был галантен, но без пошлости, мил, но без глупости, и каждый раз, когда он обращался к Мэгг, она чувствовала в его взгляде и интонациях глубокое восхищение и нежность.
«Какая красивая пара», — вздыхала госпожа Сиан, утирая глаза белоснежным кружевным платочком, а Мэгг невольно краснела. Она и сама видела, как хорошо они смотрятся вместе с милордом Эскотом — высоким, стройным и темноволосым.
Когда до свадьбы остался всего месяц, лёгкое волнение Мэгг вдруг превратилось в настоящую панику: среди веселья и предвкушения будущего счастья она почти забыла о том, кто она такая и как мало прав имеет на титул и деньги. Госпожа Сиан решила, что она
Мэгг слушала краем уха: хотя Рей и старался следить за ней, она отлично знала, как бараны покрывают овец и почему крестьянские парни уводят девиц на сеновал. Правда, потом она вообразила саму себя в одной комнате с милордом Эскотом, ойкнула и чуть не сбежала прочь — Сиан едва её остановила и успокоила, бормоча себе под нос: «Бедная девочка».
Часто видеться с милордом Эскотом не удавалось: приличия требовали, чтобы они всё время оставались на виду, не уединяясь ни на минуту, к тому же, у него было достаточно дел, которые нужно было решить перед свадьбой. Не раз и не два Мэгг видела, как он проходит в кабинет лорда Кэнта и сидит там по нескольку часов.
Госпожа Сиан поясняла, что всё дело в больших земельных владениях и в сложности наследования: один из детей Мэгг должен был получить титул лорда Кэнта, а другой — милорда Эскота, но так, чтобы вся власть осталась в одних руках.
Мэгг пыталась в этом разобраться, но в конечном счетё сдалась: на её взгляд, не было ничего проще, чем объявить первого ребенка наследником Эскота, а второго — Кэнта, а слушаться младший старшего и так будет — из братской любви. Зачем ради этого так долго совещаться, оставалось для неё загадкой.
На людях, да ещё и под присмотром госпожи Сиан, они с милордом Эскотом говорили либо о балах, либо о погоде, но изредка, чуть забывшись, он вдруг начинал живописать лето в своём имении, бурную игру красок природы, глубины вкуса местного мёда и сияние солнечных лучей на водной глади озёр и прудов. Тогда сердце Мэгг замирало, и она отчаянно желала, чтобы рядом не было никого, чтобы они говорили открыто и прямо, только вдвоём. Ей казалось, что он желает того же.
Впрочем, у неё тоже было не много времени на пустые разговоры: когда закончили собирать её новый гардероб, пришло время шить свадебное платье. До сих пор Мэгги видела только деревенские свадьбы, где невеста шла к Всевидящему Оку в простом платье на голое тело и простоволосая, но, как оказалось, в столице это было уже лет двести как не принято. Леди выходили замуж разряженные в пух и прах, в белоснежных пышных нарядах, усыпанных жемчугом. Портной и три швеи две недели чуть ли не каждый день прибывали в дом Кэнта, ставили Мэгги на низкий табурет и крутились вокруг, так и эдак подшивая многочисленные слои тончайшей ткани — эмирского шёлка.
Стоять на табуретке неподвижно было тяжело, у Мэгг болели ноги и затекала спина, но спорить ей не позволяли. После примерок наступала череда обязательных занятий — этикета, танцев, да ещё и ведения домашнего хозяйства. Госпожа Сиан каждый день рассказывала ей, как нанимать и рассчитывать слуг, как проверять, не ворует ли домоправитель, и ещё множество мелочей, о которых Мэгг раньше даже не думала.
Вечерами они по-прежнему ездили на балы, и это была редкая возможность отдохнуть и увидеться с милордом Эскотом.