Изящная комбинация
Шрифт:
— Знаю, знаю, это уже другой уровень секретности, — прервал его я. Честно говоря, все эти шпионские игры начали слегка надоедать.
Величковский с интересом осмотрел новый металлографический микроскоп «Рейхерт» под бронированным колпаком:
— Отличная оптика. И система освещения по методу Келера.
— Да, только получили из Австрии, — кивнул Кошкин. — Но пока используем только для общих исследований. Секретные образцы изучаем на спецучастке.
На длинных столах, покрытых листовым цинком, лежали образцы броневых плит
— Могу показать только общие результаты, — Кошкин развернул диаграммы с грифом «Для служебного пользования». — Как видите, товарищи, текущие показатели не соответствуют требованиям военной приемки.
Величковский изучал графики:
— Да, проблема очевидна. С таким качеством металла мы не сможем выполнить оборонный заказ.
На втором этаже располагалось закрытое конструкторское бюро. После нового контроля документов нас пропустили в длинный зал с чертежными столами. Вдоль стен — несгораемые шкафы, в углу — специальная комната для секретной документации с бронированной дверью.
— Здесь работаем с документами особой важности, — пояснил начальник КБ, инженер-капитан Савельев. — Техническое задание из Москвы, чертежи новой техники, результаты секретных испытаний.
В этот момент в лабораторию вошел молодой конструктор в форме младшего военинженера.
— Это Николай Кучин, — представил его Савельев. — Недавно из Артиллерийской академии, работает над новыми узлами.
— Получили предварительное ТЗ из КБ Гинзбурга, — доложил Кучин. — Требования по броне очень жесткие. С текущей технологией даже близко не подходим.
За окнами светило солнце, слабые лучи проникали сквозь широкие окна. В свете лучей по периметру здания двигались патрули. Где-то вдалеке слышался лай караульных собак.
После осмотра производства совещание проходило в защищенном помещении штаба завода. Военинженер Бондарев собрал только тех, кто имел соответствующий допуск. За длинным столом расположились начальники ключевых служб в военной форме, представители режимного отдела, несколько гражданских специалистов с временными пропусками.
Я как представитель Наркомтяжпрома докладывал последним, после отчетов руководителей заводских подразделений.
— В целом ситуация понятна, — подвел я итог. — Для выполнения оборонного заказа потребуется серьезная модернизация. Особенно в части обработки броневой стали.
— Конкретные предложения? — Бондарев постучал карандашом по графику поставок, присланному из управления военных заказов.
— Разрешите? — Величковский раскрыл папку с грифом «Секретно». — Мы подготовили общую схему модернизации. Детальный план будет представлен после получения специального разрешения.
Начальник технического отдела, инженер-майор Соловьев, просмотрел документы:
— Сроки слишком сжатые. Потребуется остановка части производства.
— На это есть личное распоряжение
Майор Никольский сделал пометку в блокноте:
— Режимный отдел обеспечит особый контроль на время реконструкции. Усилим охрану, введем дополнительные посты.
В этот момент в кабинет вошел офицер связи:
— Телеграмма из Москвы. Срочно.
Бондарев быстро просмотрел бланк:
— От товарища Уборевича. Запрашивает информацию о готовности к модернизации. Дает указание оказывать всяческое содействие специалистам Наркомтяжпрома.
— В таком случае, — главинженер Морозов развернул схему цехов, — нужно определить очередность работ. С учетом сохранения режима секретности.
Я пожал плечами.
— Начинать надо с технологии производства стали. Без этого все остальные меры бессмысленны.
— Согласен, — кивнул Бондарев. — Но любые изменения в технологии должны быть предварительно согласованы с военной приемкой.
Совещание прервал звонок из Москвы. Бондарев взял трубку:
— Так точно, товарищ командарм… Да, товарищ Краснов здесь… Понял, будет сделано.
Положив трубку, он повернулся ко мне:
— Тухачевский просил ускорить подготовку документов по модернизации. Ситуация на КВЖД обостряется, — он нахмурился. — В свете полученных приказов предлагаю такой порядок действий, — Бондарев встал во главе стола. — Первое: готовим детальный план модернизации, согласовываем с Москвой. Второе: усиливаем режим секретности на время работ. Третье: организуем взаимодействие с металлургическим заводом по новой технологии производства брони.
— Документы пока оставим в лаборатории, — добавил Никольский. — В секретной части, под усиленной охраной.
— Завтра с утра продолжим, — Бондарев завершил совещание. — Товарищ Краснов, вас прошу задержаться. Есть разговор по специальному каналу с Москвой.
Я остался и мы обговорили с ним. поставку образцов новой брони, которая должна прийти после обеда. Это не наша броня и я скептически отнесся к слухам о ее превосходном качестве. Мы договорились прийти завтра и проверить ее.
Мы отправились обедать, а затем отдыхать. Ну как, отдыхать. Пришлось работать до поздней ночи, я принимал телеграммы из Москвы и отдавал распоряжения на заводы. Спать лег только в три часа ночи.
А наутро в испытательном цехе завода №183 возник серьезный конфликт. Военпред, инженер-полковник Нестеров, демонстративно забраковал всю партию образцов новой брони.
— Не соответствует техническим условиям, — он захлопнул журнал испытаний. — Даже не представляйте на приемку.
Величковский, внимательно изучавший результаты тестов, поправил пенсне:
— Позвольте, но отклонения минимальные. В пределах допуска.
— По гражданским меркам — возможно, — отрезал Нестеров. — Для военной техники этого недостаточно.