К-9: Ученик. Учитель
Шрифт:
И Хаук найдет.
Не потому, что обязан. А потому, что больше не может отвернуться и бросить.
– Джей… Опусти оружие, – голос сорвался в напуганный шепот. Учитель не ответил и даже не шевельнулся. Только взгляд чуть дрогнул. Перестал быть таким безжалостно-звериным. А напуганный Ро теперь смотрел на Хаука не то с просьбой, не то все же с надеждой.
– Джей! – Хаук изо всех сил старался звучать увереннее, заставил себя подойти ближе и опустить по-прежнему направленный в толпу пистолет. Джей, как ни странно, даже не сопротивлялся давящей на ствол ладони. – Пусть Ро разрулит. Пожалуйста.
Хаук делал не то и не
Но Джей вдруг послушался. Ледяной хищный взгляд оттаял, пистолет нырнул назад в кобуру, а сильная рука знакомым отеческим жестом взлохматила волосы.
– Ты за рулем, – глухо ответил Джей. – Я устал.
– А я не устал типа, да? – буркнул Хаук, просто чтобы что-то сказать. С души медленно и вязко скатывался огромный камень. Вопреки всему, что произошло, сейчас становилось легче. Светлее. Но только не Джею.
Толпа вокруг расслабилась, подалась в стороны, давая Хауку пройти к «летучке». За свою работу взялся Ро, подошли ближе те, кто до этого прятался в куполе. И только торговцы не изменились никак. Когда начались разборки, желтомордые взялись убирать свой купол, а потом просто ждали в стороне. Молча. Не вмешиваясь в дела, которые их, конечно же не касались.
«Летучка» подмигнула всеми индикаторами сразу, приветствовала ровным гулом и мягко поднялась в воздух. Вот и все. Совсем немного. Осталось совсем чуть-чуть и они, наконец, свалят из этого проклятого Пустошью и Богами куска степной зоны.
Хаук без споров сел на «летучку», дождался, когда устроится Джей, и занял свое место в порядком уменьшившемся караване. Мягкий ход, тишина, еще не разбиваемая короткими стычками с тварями. Управлять «летучкой» легко, и Хаук продержится столько, сколько придется.
А учитель устал. Он спит. Уснул почти мгновенно.
И нет этих судорожно вцепившихся в куртку рук.
Учитель спит.
И нет этой дрожи за спиной. Отчаянного беззвучного крика.
Учитель спит.
И не слышно редких, вплетающихся в тихий рокот двигателя всхлипов.
Учитель спит, и Хаук не позволит ему мешать. Не обернется. Сделает все, чтобы «летучка» лишний раз не дергалась и не меняла ход.
Купол вырастал впереди невиданной громадой, прямо как Плато крошаксов. До главных ворот оставалось еще прилично, но уже сейчас Хаук вынужден был задирать голову, чтобы рассмотреть эту сторону Мидори в мельчайших подробностях. Казалось бы, купол и купол. Та же сетка силовых линий, те же натянутые между ними шестигранники поля, но Хаук быстро заметил, что там, за голубоватой энергетической пеленой, что-то есть. Что-то неясное, будто кто-то тщательно разжевал вату и выплюнул прямо в небо, не забыв перед этим хорошенько извалять в серой грязи.
Вот до ушей донесся едва слышный рокот и «вату» насквозь прошила самая настоящая молния.
За всю свою жизнь Хаук видел грозу лишь раз и ту обозвали аномалией. Но сейчас, с восторгом глядя на затянутую тучами половину Мидори, Хаук понимал: там идет дождь. Проливной. Тот самый, о котором с удовольствием рассказывали пришлые «внешние».
– Что за черт? – наверное, восторг в голосе звучал неприлично
– Дождь. Просто дождь… В зеленых городах погода полностью контролируется специальными установками. Там свой климат, зависящий от того, какие выращивают культуры и какой держат скот, – до этого Джей молчал, и теперь его голос глушили хрипота и сипение. Но Хаук был рад его слышать. Пусть даже такой: еще слишком бесцветный. – Я не очень в этом разбираюсь, но, если интересно, найти книги не трудно.
– А мы надолго здесь?
– Думаю, достаточно, чтобы ты смог познакомиться с городом. Но учти, от тренировок тебя ничего не спасет. В Мидори живут в основном «внешние в отставке», они же главная защита города в случае чего, так что держат себя в форме. Здесь есть прекрасное место для любых тренировок.
– Тогда чего мы начали с Каньона?
– То, что здесь, – искусственная площадка и залы. С ними можно имитировать разные условия и приучить тело реагировать, но чутье ты этим только заглушишь. Чтобы стать нормальным «внешним», начинать надо с Пустоши.
– Вот как…
Джей не стал ничего добавлять, и Хаук вновь принялся оглядываться по сторонам. Караван спустился с небольшого холма в огромную долину. Купол был теперь совсем близко, и высокая бронированная стена не позволяла рассмотреть город.
Территория вокруг Мидори зачищалась по двум периметрам: в двадцать и пятьдесят километров. Чем ближе караван подходил к городу, тем реже становились слышны выстрелы. Из всей возможной живности им попалась всего парочка мелких тварей. Первую из них пристрелил кто-то из «Стрелы», а вторая нырнула в нору, едва успела показать любопытную усатую морду с короткой шерсткой, подвижным носом и четверкой глаз. К тому времени, как караван прошел отметку в двадцать, степь вокруг казалась вымершей почти как пустыня. Даже трава здесь была как будто выжжена, и за ноги цеплялись лишь молодые ростки, пробившиеся сквозь давнишний пепел и пыль.
Разнотравье менялось и молодело. Жесткие агрессивные стебли и небольшие, но зубастые цветки, вокруг которых всегда кружила мошкара, как-то плавно остались за спиной. Теперь под ногами лежал огромный луг из молодой нежной зелени, ограниченный выжженной полосой.
– Будто специально прошлись огнеметом… – обернулся назад Хаук.
Но Джей не ответил. Кажется, не услышал, все еще находясь где-то далеко, в своей собственной пустоте, защищающей от внешнего мира.
– Так и есть, – негромко ответил вместо учителя Ро. – Двадцатикилометровая зона – искусственно созданное пространство, где господствует один вид. Что-то типа долины ложных, но для растений. А чтобы из степи лезло поменьше всякого, выжигают километровую полосу. Но, думаю, тебе учитель лучше расскажет, – Ро коротко кинул взгляд на Джея и вздохнул. – Потом. Ты извини, если что.
Хаук кивнул, коротко поблагодарил и предпочел дальше идти молча. Хотя и не понял, почему извинился Ро.
Так или иначе, город приближался, и к отряду возвращалась жизнь. Впервые со времени боя с призраком Хаук услышал смех. Негромкие голоса вокруг становились звонче и задорней. С людей спадал ужас прошлого, тяжесть нашивок, которые больше некому носить, горе потери. Хаук уже видел, «внешние» всегда продолжают жить. Вскоре в каком-то из местных кабачков проводят павших в бою и уйдут куда-то вперед. Встречать новый рассвет.